Трудно быть храбрым

— Петька виновато кивнул. Вскоре баба Маня вернулась.

— Все там в порядке, они просто разговаривают. А вы, молодые люди, возьмите тарелки, чашки, идите в комнату, кормить вас буду!

— Вскоре они все вместе собрались за столом, даже Марина пришла, опираясь на Дашину руку.

— Вот и хорошо! — сказала Елена Константиновна. — Еще денек-другой, и ты совсем поправишься, деточка!

— Петька вызвал бабу Маню на кухню.

— Баб, а Марина знает, что они приходили? — шепотом спросил он.

— Нет, что ты! Зачем ее пугать?

— А скажи, баб, как он выглядел, этот мужик?

— Я ж тебе сказала — отвратная рожа!

— А поподробней? Ну, какой он — высокий, маленький, худой, толстый?

— Особые приметы, что ль?

— Ну что-то в этом роде.

— А тебе зачем? — насторожилась баба Маня.

— Чтоб начеку быть! Вдруг мы его встретим, мало ли что!

— Это ты правильно рассуждаешь, Петруша! Так вот, он роста среднего, глаза у него неприятные очень, желтые, как у тигра, плешивый, ну что еще, куртка на нем кожаная, цвета «баклажан», да и на груди цепь золотая, толстенная!

— Баба Маня, ты молоток!

— Ладно, не подлизывайся!

— Да, баб, еще одно…

— Родителям ничего не говорить, да? — хитро прищурившись, спросила бабушка.

— А ты откуда знаешь?

— Думаешь, я всегда была бабой Маней?

— А кстати, баб, как насчет барабашки?

— Не слыхать что-то!

— Естественно!

— Это почему?

— Во-первых, сама же сказала, что Бомжик мышь поймал, а во-вторых, это Марина цепями гремела!

— Ой, и в самом деле. А мама все твердила: барабашка да барабашка! Я, сказать по правде, не очень верила…

— Верила, еще как верила! — засмеялся Петька и обнял бабушку.

— Ах ты, мой милый, — растрогалась она.

— Петька вернулся к друзьям. Они посидели, попили чайку и наконец собрались восвояси.

— Марин, ты не волнуйся, все будет о'кей, — успокоила ее Даша. — Можешь на нас положиться!

— Спасибо! — тихо проговорила Марина.

— Эй, девочка, тебе надо лечь, что-то ты побледнела, устала, наверное, — сказала озабоченно баба Маня и повела Марину в другую комнату.

— Вскоре она вернулась и сообщила встревоженным ребятам:

— Ничего страшного, она просто устала. Не успела лечь, сразу уснула. А это хорошо. Чем больше спать будет, тем быстрее поправится.

Они попрощались с бабушками и ушли.

— Даш, а ты небось рада, что она к тебе не поехала? — спросил Стас.

— Конечно! Я бы все время боялась за нее, думала бы, а вдруг бабушка придет со своим ключом, и вообще…

Глава V

След!

Прошло три дня. Муся и Виктоша успешно сдали последний экзамен, Стас тоже, а Даша с Петькой сдавали только тесты. Короче, учебный год был благополучно окончен.

— Ура! Три месяца свободных! До чего же школу ненавижу! — сказала Даша, когда они с Петькой вышли из класса в последний раз.

— Я тоже не очень-то обожаю. Слушай, Лавря, пошли ко мне, у меня для тебя сюрприз!

— Какой?

— Хороший! Тебе понравится!

— Петь, ну скажи, а то я умру от любопытства!

— Чем умирать, пошли лучше ко мне, увидишь.

— Пошли, — согласилась Даша.

— Они вошли в Петькину пустую квартиру.

— Ну, где сюрприз? — с ходу спросила Даша.

— Ты сядь и закрой глаза, а я сейчас принесу сюрприз.

— Даша послушно села в кресло и закрыла глаза, но. разумеется, подсматривала сквозь ресницы.

— Нет, Лавря, так нечестно! Ты подглядываешь! Закрой как следует.

— Петька выскочил из комнаты и вскоре вернулся.

— Вот теперь можешь открывать!

— Даша открыла глаза и восторженно завопила:

— Петька! Какая прелесть!

— Петька держал в руках большую охапку незабудок.

— Нравится?

— Не то слово! Мои любимые цветы! И сколько их! Где взял?

— С дачи вчера привез! Специально для тебя собирал! — сообщил он и густо покраснел.

— Спасибо, Петька! Это кайф! Самый лучший сюрприз!

— И тут зазвонил телефон. Петька схватил трубку.

— Алло! Да, я! Привет, баба Маня! Что? Когда? Но как?.. Да, ничего себе…

— Что? Что там случилось? — нетерпеливо спрашивала Даша.

— Баб, я тебе перезвоню! — сказал Петька и положил трубку. — Лавря, она ушла!

— Кто? — испуганно спросила Даша.

— Марина.

— Куда?

— Кто бы знал!

— Но как? Когда?

— Недавно! Бабки пошли утром в магазин, а приходят, ее нету. Только записка лежит. Мол, простите, спасибо, и не поминайте лихом.