Трудно быть храбрым

— Не говори, Семеныч, дело швах! Получается, кто-то его выпустил. Но кто? Как?

— Может, он орал очень и кто-то услыхал? Говорил я тебе, заклей ему пасть. А ты — жалко, жалко, вот и дожалелся! И что теперь прикажешь делать, а?

— Да, хреновые наши дела!

— И хорошо еще, если нам только бабок не дадут. А то и в расход вывести могут!

— Ну прямо?

— Очень даже возможно, если под горячую руку попадемся.

— Слушай, а может, попытаемся поймать мальца?

— Где его ловить-то?

— Давай подумаем! Пока не поздно!

— Почем ты знаешь, что не поздно? Может, он уже навел на нас ментов!

— Да погоди, Семеныч, чего горячку порешь? Давай порассуждаем! Во-первых, надо поглядеть, давно ли он смылся!

— А как ты это определишь?

— Погоди, я сейчас погляжу, что там и как! А ты пока хоть яишенку поджарь, жрать охота, сил нет!

— Тебе бы все жрать! А тут дела такие… мальца кто-то выпустил…

— Семеныч продолжал ворчать, а второй голос смолк. Но вскоре раздался снова. А Петька, затаив дыхание, лежал под кроватью. Он давно забыл про боль в животе, захваченный разговором.

— Вот черт, жалко, я не сыскарь! А то бы по каким-нибудь ниточкам определил, когда и куда пацан смылся! Слышь, Семеныч, как думаешь, пойдет он домой?

— Навряд ли!

— А куда?

— Был бы он взрослый, я б сказал: к бабе, а так…

— Молодец, Семеныч! Именно к бабе! Но не к своей, а к братовой! Там его и надо искать!

— У Петьки от страха за Яну снова заболел живот.

— А что, соображаешь! В ментовку-то он не побежит, побоится брату навредить…

— Сейчас пожрем и опять в Москву двинем!

— А как мы его оттуда вытянем? Он небось теперь сидит и носу из дому не кажет! Не мочить же нам бабу из-за мальчишки!

— Еще не хватало! Я с мокрыми делами вообще не связываюсь. Принципиально!

— Что-то я гляжу, Глебушка, гнилой ты…

«Неужели это Шугайло? Вот бы на него посмотреть!» — подумал Петька.

— Гнилой? Почему это?

— Да больно жалостливый для наших дел! Пацана пожалел — и вот тебе результат. А заклеил бы ему пасть, был бы он на месте сейчас и не пришлось бы нам дрожать перед хозяином.

— Ничего, мы его достанем, не боись! Я на любую бабу управу найду, ты ж меня знаешь.

— Станет такая баба с тобой разговаривать? Она интеллигентка, а ты шоферюга.

— Ничего, как-нибудь! — усмехнулся Глеб. — Знаешь что, мы сейчас проверим, там пацан или нет.

— Как это ты выяснишь?

— А я ей сейчас позвоню.

— И что скажешь?

— Услышишь.

«Что-то я телефона тут не видел, — подумал Петька, — наверное, у него сотовый».

— И вдруг до него донесся высокий мальчишеский голос, совсем непохожий на голос Глеба.

— Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Дениса. Как нет? Он мне недавно звонил, дал этот номер, я его друг, Женя. Нет? Вы уверены? Но он же мне звонил… Очень странно. Ну, извините. — Затем уже нормальным голосом он произнес: — Она удивилась. Не испугалась, а удивилась.

— И что, по-твоему, это значит?

— Да боюсь, что его там действительно нет! Не нравится мне это, ох, не нравится. Мало ли куда он мог подеваться, а теперь где его искать?

— У меня идея есть.

— Что за идея, Семеныч?

— Хозяин велел поймать мальца, чтобы воздействовать на старшего брата…

— Ну и…

— Так, может, нам для простоты самого старшего брата приволочь, нехай на него воздействует! Напрямую!

— Если б он собирался напрямую воздействовать, он бы с самого начала приказал старшего взять, а не возиться с пацаном!

— В таком разе, Глебушка, ничего нам не оСтастся, как взять его бабу!

— Бабу? — заинтересовался Глеб.

— Ага! Скажем, не нашли мальца, он ведь еще не знает, что парнишка у нас был…

— А что, неплохая идея… За самодеятельность нам, конечно, влетит, но все же не так, как за то, что упустили парня. Умница ты, Семеныч! Все, спасибо за хлеб-соль, надо ехать, и часа за два управимся! Тем более она дома! Хозяин возвращается вечером! Сто раз успеем!

— Погоди, надо все обдумать, как да что!

— А чего тут думать, войдем, усыпим, она маленькая росточком, мы ее чем-нибудь прикроем, в машину и сюда! Кончай, Семеныч, посуду потом помоешь, дело важнее!

— Только ты уж с ней не миндальничай, Глебушка, а то не ровен час…

— Ну не бить же мне бабу, я не так воспитан!

— Бить не надо, а пластырь на рожу — в обязательном порядке!

— Больно это — пластырь на рожу, отдирать с кровью придется!