Верите ли вы в предсказания гадалок? Сьюзан Бернард, как девушка...
Степанида подхватилась и убежала в ванную.
– Аська, ты прости ее, идиотку? Ладно?
– Уже простила, тем более в известном смысле она права, – подмигнула я подружке.
Она расхохоталась.
– Но, кажется, сработало! – шепотом заметила Мотька. – Она струсила!
– Да, похоже на то!
– Значит, все не зря было!
Но тут вернулась Степанида, умытая, причесанная и вполне хорошенькая.
Когда мы подходили к театру, Мотька вдруг толкнула меня локтем, указывая на стоящую в переулке красную малютку «Мицубиси».
– До чего похожа на ту машину, помнишь?
Я глянула на номер. Это была та самая машина, которую видели мы с Валеркой.
– Похожа еще не значит та самая.
– Это верно, – вздохнула Мотька. – В Москве таких машин до фига и больше.
– Каких машин? – тут же встряла Степанида.
– Красных! – огрызнулась Мотька.
Степанида внимательно на нее посмотрела. И ничего не сказала. Я тоже промолчала о том, что эта машина мне знакома. К тому же никакой уверенности в том, что эта та самая машина, у меня не было.
На контроле – о чудо! – было оставлено три билета.
Два в седьмом ряду и один в семнадцатом.
– Сядешь в семнадцатом! – распорядилась Мотька, отдавая билет Степаниде.
– А шо я одна делать буду?
– Что делают в театре? Сидят и смотрят спектакль, – возмущенно объяснила Матильда. – Но только попробуй у меня шуметь или храпеть…
– Я никогда не храплю! Но, наверное, будет скучно…
– А ты вообще когда-нибудь была в театре? – поинтересовалась я.
– Не, никогда. Папка говорил, шо в театры только бездельники ходят! Со школой, правда, мы ходили.
В первом классе, на «Репку»! Скукотища!
– А ну марш на место! Развыступалась! Тебя, между прочим, никто не звал, сама напросилась! – раздраженно воспитывала ее Матильда. – Идем, я тебя посажу…
– Моть, – еле слышно сказала я, – может, ты с ней сядешь, а?
– Еще чего! Пусть привыкает к самостоятельности!
У меня нет времени с ней нянькаться, да и вообще, я хочу с тобой сидеть!
Наконец мы усадили Степаниду и уселись сами.
Я начала волноваться, как всегда на маминых спектаклях. И вдруг в ряду перед нами появилась та самая женщина, из красной «Мицубиси». Она извинилась и протиснулась на свое место.
– Моть, ты не знаешь, кто это? – шепнула я.
– Знаю. Это Мария Додонова. Артистка. Хорошая, между прочим.
Додонова? На красной «Мицубиси»? Та самая, которой должны были дать роль, доставшуюся в результате Мотьке? Неужели такое может быть? Неужели эта маленькая изящная женщина пыталась из мести нас убить?..
– Аська, ты чего? – учуяла что-то Матильда.
– Ничего, потом расскажу…
И в этот момент начался спектакль. Комедию Островского «Бешеные деньги» я хорошо знаю. У нас дома все обожают Островского. И едва на сцене появились Васильков, главный герой, и Телятев, я сразу обо всем забыла. А когда в четвертом явлении на сцену вышла мама, по залу прокатился вздох – она была ослепительна в роли красавицы Лидии Юрьевны Чебоксаровой, и хотя Лидии по пьесе двадцать четыре года, а маме уже тридцать шесть, но никто не мог бы сказать, что она стара для этой роли. В элегантном зеленом платье, в большой шляпе с цветами и перьями она была неотразима.
– Аська, какая она красавица, – прошептала Мотька и сжала мою руку.
Но вот мама произнесла свою первую фразу «Жаль, вы такой добрый, вас можно бы любить…», и я поняла, что она волнуется. Но вскоре она справилась с волнением, и я уже не отрываясь следила за нею, да и не только за нею, все актеры играли хорошо, слаженно, одним словом, я наслаждалась, и Матильда тоже.
В антракте мы пошли искать Степаниду. Она сидела на своем месте, и выражение лица у нее было странным.
– Ну, хочешь в буфет? – строго спросила Мотька.
– Не, не хочу!
– Скучно тебе было? – спросила я.
– Не, не скучно. А эта… Лидия.., это твоя мама?
– Да!
– Больно красивая! Но дура!
– Почему?! – в один голос воскликнули мы с Мотькой.
– Не понимает, что эти вот, которые вокруг нее вьются, – гады!
Мы расхохотались.
– Ничего, она еще поймет, – успокоила я Степаниду. – Пошли, пройдемся по фойе! А после спектакля, если хочешь, свожу тебя за кулисы…
– Зачем?
– Поглядишь на артистов вблизи…
– Это можно, – кивнула она. – А где тут туалет?
Мы показали ей дорогу, а сами стали прохаживаться по фойе. Я озиралась в поисках Додоновой, но не видела ее.