Сыскное бюро «Квартет»

— Ася! — одернула меня мама, но я видела, что в глазах у нее пляшут чертики.

— А что? — сделала я невинные глаза. — Дедушка часто это поет в концертах: «В двенадцать часов по ночам из гроба встает император».

Короче, без четверти двенадцать мы все, и даже тетя Липа, отправились в квартиру Альбины. Там мы расселись в гостиной, а дверь в кабинет, где стоял рояль, была распахнута настежь. Мама, усталая после спектакля, примостилась в большом кресле, завернувшись в теплую шаль. Тетя Липа села на стул, мы с Мотькой пристроились на диване, а Альбина, ломая руки, бегала взад и вперед по квартире. Лорда оставили лежать в передней.

Так прошло около получаса, мама заснула, пригревшись в кресле, тетя Липа клевала носом, бодрствовали только мы с Мотькой да Альбина, которая раскладывала пасьянс на столе. И вдруг она тихонько вскрикнула — карты посыпались со стола. Осталась лишь одна карта — король пик. И тут же из кабинета донеслись нежные звуки рояля. Звучала знаменитая «Колыбельная» покойного композитора. Меня мороз подрал по коже, я так и застыла на месте.

— Надо же, и впрямь играет, — удивилась тетя Липа и перекрестилась вопреки своим убеждениям. Музыка продолжала звучать.

И вдруг Альбина бухнулась на колени перед роялем и как-то странно начала биться головой о его ножку.

— Милый мой, милый мой, — запричитала она, — я знаю, это ты, ты зовешь меня к себе! Ты не прощаешь мне моих грехов, но, может, Господь простит меня.

Тетя Липа вдруг встала:

— А ну-ка я гляну, что там в этом рояле делается! — сказала она и направилась в кабинет, где Альбина все еще билась головой о рояль. Тетя Липа аккуратно сняла хрустальную вазу и портрет «покойного Женечки» и уже начала приподнимать крышку.

— Липа, побойтесь Бога! — вскричала Альбина и рухнула на пол. Кажется, потеряла сознание.

— Час от часу не легче! — сказала тетя Липа. — Гляньте, девочки, музыка играет, а тут все неподвижно.

Мы с Мотькой кинулись к роялю — в самом деле, внутри него все было неподвижно.

— С ума сойти! — воскликнула Мотька и перекрестилась. Музыка по-прежнему звучала.

Но тут Альбина очнулась, села на полу, прислонясь к роялю, и тоже осенила себя крестным знамением. Музыка сразу смолкла.

— Ну и ну, — поразилась тетя Липа. — Тата, Тата, ты все проспала!

— А? Что? — вскинулась мама. Все самое интересное она действительно проспала. — Что, был дух-то?

— Был-был! — заорали мы с Мотькой. — Сперва карты разбросал, а потом начал играть «колыбельную».

— А вчера он тоже «колыбельную» играл? Альбина, да ответь же!

— Нет, вчера он играл «Рондо».

— Знаешь, Альбина, если ты боишься, пойдем лучше спать к нам, так проще будет, — предложила мама.

— Да нет, сегодня он, наверное, уже не придет, — слабым голосом предположила вдова. — Я выпью снотворное и, Бог даст, усну.

Дома мама спросила:

— Девчонки, вы спать хотите?

— Нет! — хором ответили мы.

— Тогда давайте-ка выкладывайте, что вы видели, спокойно, по очереди, не перебивая друг дружку. Идет?

— Мама, а ты все аккуратно записывай!

— Это еще зачем? — удивилась мама.

— Ну, это будет вроде протокола, — догадалась Мотька.

— Верно. Я потом все дедушке покажу. Он же обожает разгадывать всякие тайны.

— Ладно уж, — сказала мама и достала бумагу и ручку.

— Нет, так не годится, для этого нужна тетрадь! — Я побежала к себе, взяла новую общую тетрадь и принесла маме. — Вот!

— Начнем, пожалуй! — пропела мама. — Ну, Мотя, давай ты сперва.

— Тетя Тата, значит, так: мы сидели с Асей на диване, вы на кресле спали, Лорд был в прихожей, тетя Липа сидела на стуле, а Ненорма раскладывала пасьянс.

Тут я должна сказать, что Альбину Федоровну все в доме звали Ненормой. Она обожала изображать из себя эдакое создание не от мира сего и вечно говорила, объясняя какие-то нарочито нелепые свои поступки: «Ах, вы же знаете, я — не норма!»

— И вдруг она вскрикнула, мы глядим — карты у нее слетели, а на столе остался один король пик. И тут же музыка заиграла. Она в ту комнату кинулась, бух на колени и давай головой биться, а тетя Липа пошла поглядеть, что там в рояле. Да, она еще перекрестилась…

— Кто, тетя Липа? — удивилась мама.

— Да, и, кстати, я потом тоже перекрестилась, но это не помогло. А вот когда Ненорма перекрестилась, тогда музыка кончилась.

— Интересно, — сказала мама. — Мотенька, это все?

— Да вроде все.