Новая земля, новая жизнь, новые испытания. Попав в этот мир и...
Евлампия Романова взялась за дело Оли Белкиной, у которой убили мужа и...
— Ну, с этим-то ничего не поделаешь. Большая часть членов Совета торчит вместе с командующим да-а-алеко за пределами орбиты Плутона. На полевых маневрах. И пока они вернутся, все уже так или иначе разрешится само собой. А времени ждать нет. — Он усмехнулся: — Во всяком случае, у них всегда остается возможность выразить свое неудовольствие.
Такт пожал плечами и промолчал. Ольга подалась вперед и, глядя на Эсмиель, спросила:
— Меня интересует одно. Стоит ли рассматривать эту эскадру как угрозу?
Роланд удивленно посмотрел на нее:
— Эту эскадру? Нам?!
— Ну, они могли не особо хорошо представлять наши силы, — пояснил Уимон, — а для атаки на слабо защищенную систему подобной эскадры вполне достаточно. Ольгу интересует мотив, а не возможности.
Энтони скептически поджал губы:
— Не думаю. Во всяком случае, наш побег показывает, что они не захотели портить с нами отношения даже ценой обострения внутренней ситуации.
— Почему вы так уверены? — встрял адмирал.
— Потому, сэр, что если бы им было на нас абсолютно наплевать, то они могли попытаться взять всех троих и выжать из нас интересующую их информацию, а если бы их ничего не ограничивало, то просто отпустили бы Берса с миром. Может быть, тайно, но без всех этих сложностей с нарочитым побегом.
Эсмиель изумленно уставилась на него. Ей казалось, что они действительно бежали. Энтони поймал ее взгляд и усмехнулся:
— О нет, леди. Вы — бежали по-настоящему. Они рассчитывали на то, что Берс уйдет один.
Все невольно посмотрели на Эсмиель. У адмирала при этом был такой вид, будто его только что огрели оглоблей по затылку. Обстановку слегка разрядил Уимон:
— Итак, мы можем считать, что они направляются к нам с мирными целями.
Эсмиель поджала губы:
— Возможно, эта цель — я.
— Вы? — адмирал Навуходоносор посмотрел на нее. — Но… почему?
— До того как встретить моего мужа, я была в довольно доверительных отношениях с императором, и… скажем так, уехала не попрощавшись.
На некоторое время в кабинете установилась полная тишина, а потом раздался рокочущий голос Роланда:
— Если позволите, леди, во время встречи я буду рядом с вами. Не думаю, что в этом случае у них возникнут какие-то глупые мысли, даже если до того эти мысли казались им чрезвычайно умными.
Эсмиель вдруг почувствовала, что совершенно перестала его бояться.
— Спасибо, Роланд. Я не думаю, что в этом есть особая необходимость. Я принадлежу к королевскому дому, и вряд ли адмирал Эсмиер рискнет применить по отношению ко мне какие-либо насильственные действия. Разве что по прямому приказу императора. А я сильно сомневаюсь, что он отдал такой приказ. Но я буду очень рада, если во время встречи ты будешь рядом со мной, потому что я сама ужасная трусиха.
8
— Есть касание, лэр, есть плотный контакт. Разрешите заглушить двигатели?
Адмирал Эсмиер молча кивнул и, встав с командного кресла, повернулся к капитану:
— Прошу вас связаться с представителями местных властей и запросить разрешения выйти из корабля.
Капитан недоуменно уставился на адмирала. Этот лорд и до того демонстрировал странную вежливость с аборигенами этого окраинного мирка, и капитан с трудом мог объяснить это какими-то непонятными дипломатическими тонкостями, но спрашивать у варваров разрешения на выход из корабля — это, право, уж слишком. Поймав удивленный взгляд капитана, адмирал усмехнулся про себя. Если бы этот капитан мог ознакомиться хотя бы с официальным рейтингом троих выходцев из этого мира, которые год назад столь скандально исчезли из империи, он не был бы столь самоуверен. А впрочем, возможно, его и это не проняло бы. Подобные ребята всегда являлись надежной опорой империи, в первую очередь из-за своего консерватизма, одним из краеугольных камней которого было мнение, что «варвар — это варвар, и ничего больше».
Слава богу, он достаточно вышколен, чтобы исполнить прямой приказ, не задавая лишних вопросов. Адмирал повернулся к лорду Эстанзаю:
— Не соблаговолите ли пригласить леди Эноминеру, уважаемый лорд?
Лорд Эстанзай величественно склонил голову и, повернувшись, направился к двери, ведущей в жилой блок, пряча на ходу обеспокоенный взгляд. Леди Эноминера вполне могла быть несколько недовольна его появлением на пороге своей каюты. Во всяком случае, когда он в начале полета попытался быть с этой престарелой перечницей достаточно галантным, она грубо расхохоталась и презрительно выдала ему в лицо: