– Она шантажистка? – вскинулась Марго. – Тогда я лучше не буду с ней связываться.
Вольник опять бухнулся перед ней на колени.
– Марго, да если вы ее хоть где-то покажете, найдется свора богатых мужиков, готовых ее и содержать, и продвигать… И, поверьте, я в долгу не останусь. Я, если хотите, проплачу все ваши расходы на нее, в накладе не останетесь, Богом клянусь. Я мужик крепкий, такое выдержал, рассказать, не поверите, а вот когда баба плачет, совсем плыву…
– Что-то я не возьму в толк, чем она вас допекла, шантажом или слезами?
– Да в основном слезами, один шантаж со мной не прохилял бы, но слезы… Марго, а вот вы, вы когда-нибудь перед мужиком плачете?
– А я-то здесь причем?
– Ответьте, пожалуйста.
– Зависит от ситуации. Наверное, могу и заплакать…
– Кайф! – расплылся в улыбке Вольник.
– Что кайф? – искренне не поняла Марго.
– Если б вы ответили: никогда в жизни, я бы вам не поверил, а так… Марго, я клянусь, что никогда не доведу вас до слез.
– Полагаю, что так, с какой это стати мне из-за вас плакать? Я же ваши трубы рекламировать не буду, так какие у нас с вами могут быть дела?
– Ух вы как! Ошибаетесь, уважаемая, у нас с вами еще всякие дела будут.
И он так посмотрел на нее, что у нее внутри все задрожало. Но вовсе не от страха. С ума я сошла, что ли? Сейчас я этому наглецу покажу…
– Юрий Валентинович, простите меня, но вы что, не работаете? Или вы в отпуске? Неужто в вашем бизнесе у генерального директора есть время средь бела дня точить лясы с незнакомой женщиной? Почему у вас мобильники не звонят? У меня вот совсем небольшой по сравнению с вами бизнес, а телефон звонит постоянно.
Он смотрел на нее с каким-то дурацким выражением лица, на нем была написана смесь обожания и удивления.
– Отвечаю по пунктам. Во-первых, я в отпуске, во-вторых, перед приходом к вам выключил все три мобильника, и, наконец, в-третьих, мне крайне редко удается поговорить с женщиной и умной, и красивой. Умные встречаются, еще какие, почище вашего, но они, как правило, некрасивые, а если даже и красивые, то какие-то не совсем женщины, тьфу, одним словом, я запутался, но вы же меня поняли, правда?
И опять он посмотрел на нее так, что она задрожала. Черт знает что такое, да он мне совсем не нравится, что ж это за наваждение?
– Кажется, поняла, – едва заметно улыбнулась она.
– Маргарита Александровна, к вам Янина Марковна, – доложила секретарша.
– Извините, Юрий Валентинович, я не могу не принять… Вас сейчас проводят в студию, к Юле…
– Да пошла она…
– И все же я не могу больше уделить вам время. По-моему, я сделала для вас все, что было в моих силах.
– Лена, пусть Янина Марковна входит.
В дверях показалась весьма причудливо одетая дама лет пятидесяти с выкрашенными в ярко малиновый цвет волосами. Марго поднялась ей навстречу.
– Прошу, прошу, дорогая Янина Марковна, садитесь. Чай, кофе?
– Марго, я позвоню, и пусть ваша девушка проводит меня в студию.
– Прекрасно! Леночка, проводи Юрия Валентиновича.
– До встречи, Марго!
– Марго, дорогая, кто этот тип? – низким прокуренным голосом пропела Янина Марковна, хозяйка сети косметических салонов.
– Да так, один заказчик.
– Заказчик? Странно, он не похож на вашего заказчика…
– Заказчики бывают самые разные, – вздохнула Марго. Ей, как ни странно, было жаль, что Вольник ушел. А впрочем, слава богу, зачем он ей, собственно, нужен?
– Нуца, скажи, пожалуйста, что за человек был дядя Сережа?
– Почему ты спрашиваешь, детка?
– Хочется понять, я же его совсем не помню.
– Знаешь, говорят – о мертвых или хорошо, или ничего. Так вот, мне нечего сказать. – Нуцико нервно закурила.
– То есть он был плохой человек?
Нет, это не то… – поморщилась Нуцико. – Пойми, если бы люди делились просто на плохих и хороших, жить было бы проще. Ты же умная девочка, почему ты задаешь такие примитивные вопросы? Сережа был… мне кажется у него был очень тяжелых характер… Он хотел быть музыкантом, как отец, но у него не было таланта, он страдал, ненавидел отца за то, что у него не получалось…
– Но ведь и у мамы, и у дяди Левы тоже с музыкой не очень…
– Они совсем другие люди, детка… Сережа ведь вопреки всему закончил Гнесинку, частенько выезжая на имени отца, и все равно не получалось… У него был друг, они вместе учились в Гнесинском, кажется, его звали Вадим… Он после училища начал играть в ресторанах, Сергей же считал это ниже своего достоинства. Вадима заметили, пригласили в эстрадный коллектив, вскоре он начал писать песни, песни имели успех… Как же Сергей его возненавидел. Он ходил повсюду и рассказывал гадости о Вадиме. Твой дед был в ярости… Ну вот, не хотела говорить, а ты из меня вытянула. Все, больше ни слова о Сереже.