Крик в ночи

– А как тут все дорого, – сообразил Гошка, увидав ценник. – Они стоят сорок пять долларов кило! – перевел Гошка песеты в доллары.

Доллар стоил сто пятьдесят песет.

– А какая красота! Вы только взгляните на эту рыбу! – восхищался Андрей Иванович. – Но в Брюсселе рыбный рынок еще более роскошный! Там вообще можно с ума сойти.

– Ты и в Бельгии был? – заинтересовался Гошка.

– Был. Из Германий я много куда ездил, да и вообще за эти годы я постранствовал достаточно… И вот Бог привел на Майорку, где я встретил сына… – Голос у него слегка дрогнул. – Ну все, пошли обедать, я голоден как волк.

– Сейчас, пап, я только поснимаю тут…

Гошка и Никита фотографировали диковинных рыб, засыпанных колотым льдом.

– Я вас на улице подожду, курить охота! – сказал Андрей Иванович.

Он ждал их на лавочке неподалеку от рынка.

– Сядьте на минутку, я сейчас докурю…

Рядом с лавкой стояла урна, а на ней лежала довольно толстая газета. Кто-то даже не потрудился сунуть ее в урну. И на первой полосе Никита сразу увидел прекрасную незнакомку. На фотографии она была живая. Он мигом схватил газету, отделил первую полосу и сунул в сумку. Андрей Иванович, занятый разговором с сыном, ничего не заметил.

После обеда они снова бродили по городу, болтали, смеялись, ели мороженое, а потом заблудились и долго не могли отыскать стоянку, где оставили машину. Только изредка Никита вспоминал о газетном листке, лежащем в сумке, и ему на мгновение делалось грустно.

Андрей Иванович взглянул на часы и сказал:

– Вот что, друзья, уже пятый час. Надо бы еще сегодня искупаться, как думаете?

– Да, да, конечно!

– Тогда надо ехать. Сейчас попробую спросить, как найти стоянку.

Он огляделся и подошел к пожилому мужчине, который завязывал шнурок на ботинке. Едва он распрямился, как Андрей Иванович заговорил с ним по-немецки. Тот только руками развел, не понимаю, мол… Андрей Иванович заговорил по-английски. Тот же эффект. И тогда он заговорил по-испански, неуверенно, запинаясь, но заговорил! И мужчина заулыбался, что-то сказал и стал тыкать пальцем в ту сторону, откуда они пришли. Оба рассмеялись, пожали друг другу руки, и мужчина удалился.

– Пап, ты говоришь по-испански? – ахнул Гошка.

– Ну, так это назвать нельзя… Я говорю из рук вон плохо, но понимаю многое. Я жил несколько месяцев в мексиканском квартале, ну и кое-чему научился… Но предпочитаю объясняться по-английски или по-немецки. Идемте скорее!

Когда они вернулись в Кан-Пастилью, прокатный пункт был уже закрыт. В глубине души Гошка даже обрадовался, он слишком устал, а после утренних успехов позориться не хотелось. Нечто подобное ощущал и Никита. Они просто плавали, лежали на песке, снова плавали… Потом Никита вдруг решился спросить:

– Дядя Андрей, а вы… читаете по-испански?

– Немножко, книги, конечно, мне не по силам, но вывески читаю, – со смехом ответил Андрей Иванович.

– А газету можете?

– Газету? С грехом пополам разберу, наверное, а что ты хочешь?

Никита вытащил из сумки листок.

– Вот! – Он протянул газету Андрею Ивановичу. – Что тут написано?

Гошка с удивлением взглянул на брата.

– Так… «Убийство на пляже». Зачем тебе это, Никита?

– Понимаете, дядя Андрей, мы с этой женщиной летели в самолете. И еще… – Он умолк.

– Еще что?

– А еще, папа, Никита слышал ночью крик… – объяснил Гошка.

– Ну, милый мой, не обязательно это кричала она… И вообще, нечего забивать себе голову убийствами, и так этого хватает-то – Папа, ну пожалуйста, прочти, что там написано, – взмолился Гошка.

– Попробую, – пожал плечами Андрей Иванович. – Так… тут написано, что вчера на рассвете было найдено тело убитой женщины. Она оказалась русской туристкой, зовут Елена Куценко. Когда обнаружили, в груди у нее торчал нож, испанская наваха.

– Что такое наваха? – дрожащим голосом спросил Никита.

– Это такой нож. В виде… вернее, с рукояткой из козьей ножки, – объяснил Гошка.

– Дядя Андрей, а что дальше?

– Полиция предполагает, что это убийство на почве ревности. Елена Куценко была очень красивой женщиной. Пока никто не задержан. Полиция ведет поиски. Вот, собственно, и все… Она и вправду красавица, – сказал он, глядя на фотографию. – Жалко.

Ну, хватит, рано вам еще такими вещами интересоваться.

– Дядя Андрей, а как вы считаете… может, все-таки сообщить в полицию, что я видел…