Крик в ночи

– На Таити? Класс! – воскликнул Леха.

Все посмотрели на него как на дурачка.

Он смущенно откашлялся.

– Я глупость сморозил, признаю…

– Значит, вы с ней дружили? – спросил Никита.

– Дружила? Ну, не то чтобы дружила, но она ко мне тянулась, говорила, я на ее бабушку похожа… Хорошая девочка была…

И красивая очень… По-настоящему красивая, не сделанная, как некоторые. А то кое-кого из нынешних красоток если отмыть как следует, ресницы наклеенные оторвать, так и смотреть не на что будет, а Леночка, что называется, природная красавица. И с характером. Целеустремленная, так мечтала актрисой стать… Не сразу у нее получилось.

Да в общем-то и не получилось. Не успела.

Только-только удача ей улыбнулась…

– Почему это? Она ведь и на конкурсе красоты победила, и муж у нее богатенький был… – подал голос Леха.

– Так она замуж не за богатого вышла, это потом он разбогател… А ей завидовали, ох как завидовали… Гадости про нее говорили, впрочем, это неудивительно. Любят у нас гадости про удачников говорить, ох любят. А тут вам и красота, и деньги немеряные.

– А вы конкретно кого-нибудь знаете, кто ей завидовал? – спросил Леха.

Людмила Михайловна грустно улыбнулась:

– Многие, ох многие. Но это ж какая зависть быть должна, чтобы до смертоубийства дойти… И потом, уж больно сложно.

Зачем на Майорке это делать, нешто у нас в России мало убивают? Нет, не думаю я, что так это было, не думаю. И зря вы, ребятишки, с этим затеялись, только неприятности наживете, а толку никакого не будет. Ну, поговорили, и хватит. Пошли на кухню, надо же гостей кормить;

Хозяйка скрылась на кухне.

– Манечка, – позвала она через минуту, – помоги мне тут немножко.

Маня побежала на зов.

– Дохлятина! – произнес едва слышно Шмаков. – Ахи, охи. Ах, она была такая хорошая, ох, она была такая святая-пресвятая! Лажа все это, полнейшая лажа. Небось наркотой баловалась, с преступным элементом якшалась, вот и прирезали ее.

– Послушай, ты! – вскипел вдруг Никита. – Ты же о ней ничего не знаешь, к тому же она… ее уже нет в живых, а ты о ней гадости говоришь! Не слыхал? О мертвых или хорошо, или ничего!

– Да ты что, с пальмы спрыгнул? А если гад помер, так про него уже нельзя сказать, что он гад? Ну и понятия у тебя! Зашибись!

– Ну, понятия у него как раз нормальные, – вступился за двоюродного брата Гошка. – И учти, если женщина говорит про другую женщину одно только хорошее, это неспроста. Значит, покойница действительно была хорошим человеком.

– Дурные вы, как я погляжу! Какая женщина? Артистка! Она вам что хочешь сыграет! А сама, может, больше всех ей и завидовала!

– Леха, по-моему, у тебя что-то с головкой! – возмутился Гошка. – Пришел в чужой дом, а сам…

– Не, ты не понял… Я же не конкретно про эту артистку, – спохватился Леха. – Я вообще…

– Вообще? А ты что со многими артистками знаком? – не без яда поинтересовался Никита.

– Да ладно; вам, – примирительно произнес Леха, – чего к словам придираетесь, умные очень, да?

Но тут их позвали на кухню. Кухня была просторная, сверкающая чистотой, а все стены увешаны деревянными досками и досочками. Каких тут только не было! Светлого и темного дерева, резные, расписные, с выжженным рисунком.

– Ух ты, сколько! Это у вас коллекция? – спросил Шмаков.

– Да, вроде коллекции. Первые еще мой муж делал, а потом уж я сама стала покупать, друзья начали дарить, вот и собралось… Да вы садитесь, садитесь!

На столе стояла миска с печеной картошкой, соленые огурчики, квашеная капуста, нарезанный толстыми ломтями черный хлеб.

– Налетай, молодежь!

Просить себя дважды они не заставили и быстро смели угощение. Потом еще пили чай с пряниками. Говорили о многом, но Елены Куценко больше не касались. И вдруг Никита задал вопрос:

– Извините, Людмила Михайловна, а где жила Елена?

– На Большой Никитской, – машинально ответила Людмила Михайловна. – В доме, где магазин «Пышка». Номера я не помню.

А зачем тебе?

– Просто спросил…

– А еще у них дача была, говорят, роскошная, я там не бывала. Какой-то поселок для новых русских, с охраной и… Да бросьте вы, ребята, это не для вас…

– Да-да, конечно, только, если можно, ответьте еще на один вопрос, – тихо попросил Никита.

– Ну, если на один…

– Людмила Михайловна, а у Елены… подруги были?

– Подруги? Были, как не быть.

– Много?

– Не знаю; не спрашивала, а вот две подруги были точно.