Опасное соседство

— Это Ася. Большое вам спасибо за подарки. У нас к вам просьба: не говорите маме, как было дело, скажите, что мы предотвратили угон вашей машины. Спасибо ещё раз!

Сказать по правде (ой, кажется, и я заразилась от Тюхи), я была даже рада, что не пришлось говорить с Феликсом на глазах у Мотьки.

— Теперь можно спать спокойно. Думаю, они нас не продадут.

— Они-то — нет, а вот Иветта…

— А что Иветта?

— Она может проболтаться. Они там, в театре, все такие сплетники… Хотя нет, Иветта вроде бы нормальная тетка. Серьезная, без этих театральных штучек… Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест!

— Аська, мне пора, мама на полчаса отпустила! Еще как она на все это посмотрит! Ты же знаешь её.

— А ты сказала, в чем дело?

— В общем и целом.

— А она?

— Покачала головой и отпустила. Ладно, до завтра! Ой, Ась, а торговать-то завтра пойдем? А то я что-то застоялась!

Мы обе покатились со смеху.

— Конечно, пойдем!

Глава X

КНЯЖНА ИНСТАССА

В понедельник с утра начались неприятности. Первое, что мы увидели, войдя в школу, было написанное большущими буквами объявление о том, что вместо пятницы, когда мы не учились из-за бомбы, мы будем учиться в эту субботу. Затем на уроке литературы я сцепилась с Марфушей. Женька Зимин спросил её о Северянине: мол, какое место занимает этот поэт в истории русской поэзии. Марфа сказала, что никакого. Декадентские рифмованные бредни. Я этого стерпеть не могла. Северянина обожаю. Я подняла Руку.

— Монахова, ты хочешь высказаться по этому поводу?

— Да! Марфа Кузьминична, вы глубоко не правы! Северянина уже давно признали крупным поэтом.

— Это кто же его признал?

— Как кто? И критики, и читатели, и вообще… вся литературная общественность. У него стихи замечательные, музыкальные…

Марфа наша хоть и старая, но азартная, вовлечь её в спор ничего не стоит. А сегодня, перед уроком, многие взмолились: кто может — затяните урок, чтобы она поменьше спрашивала.

— А что, Ася, ты знаешь наизусть его стихи? — спросила Марфуша, сверкая глазами.

— Конечно, знаю, и много! Они сами запоминаются!

— Ну-ка, прочти нам что-нибудь, а мы обсудим, это всем полезно.

— Пожалуйста! С удовольствием:

Моя дежурная адъютантесса,

Принцесса Юния де Виантро,

Вмолнила в комнату быстрей экспресса

И доложила мне, смеясь остро:

— Я к вам по поводу Торквато Тассо!

В гареме паника, грозит бойкот!

В негодовании княжна Инстасса

И к светозарному сама идет!

И в этих отгулах рванулись двери

И изумительнейший гастроном,

Знаток изысканнейших эксцессерий

— Инстасса въехала на вороном

— Достаточно, Ася! — прервала меня Марфа. — Вы что-нибудь поняли, ребята?

— А чего ж тут не понять? — отозвался Вадик Балабушка. — Сперва адъютантесса пришла, а потом и княжна пожаловала.

— И не просто причапала, а на вороном прискакала. Класс! — поддержал его Витька Воскобойников. — Слушай, Монахова, мы тебя теперь княжной Инстассой звать будем. Тебе очень подходит, правда, Вадька?

Вадик залился нежным румянцем.

— Марфа Кузьминична! — влезла Лялька. — Я вот не поняла, при чем тут гастроном?

— А я вообще ничего не поняла, — пропела Верочка, первая красавица.

— Вас можно только пожалеть! — презрительно скривил губы Марат Исаков.

— Тише, ребятки, тише! — призвала к порядку Марфуша.

Она была довольна. Класс активно включился в дискуссию. Недавно она пыталась вовлечь нас в спор по поводу Горького, но спора не получилось, все в один голос твердили, что это — скука смертная. А сегодня спор разгорелся не на шутку.

— Ася, а ты сама понимаешь эти стихи? — спросила она.

— Конечно! Непонятно только, при чем тут Торквато Тассо, а в остальном… Загс как красиво!

— Вот! Именно к этому я и хотела вас подвести! Вас привлекает красота, а вернее, красивость! А что за ней?

— А на фиг за красотой чему-то быть? — спросил Марат Исаков. — Вы же сами нам рассказывали, Пушкин говорил: поэзия должна быть глуповата. Стихи Северянина — просто воплощение поэзии! Глуповатые, красивые, музыкальные! Разве нет?

— Да чушь собачья! — решительно высказалась Таня Воротынцева. — Набор слов!

— Понимала бы ты что-нибудь!

— Да тут и понимать нечего! Абракадабра!

— Сама ты абракадабра!