Опасное соседство

— Ну, пока она ещё не жена!

Дело в том, что дедушка мой влюбился! Влюбился в парижанку, бывшую балерину «Гранд опера». Когда он в последний раз был в Москве, то вел себя как-то странно. Первой о том, что с ним происходит, догадалась Мотька. А в последний день, перед отъездом на очередные гастроли, дед объявил, что собирается привезти в Москву свою невесту — Нину Лаваль. Вообще-то она русская, но родилась и живет в Париже. И вот они скоро должны приехать. Но мама относится к этому с явным недоброжелательством. Я тоже поначалу оскорбилась и возмутилась, но, когда поняла, что мама и тетя Липа заранее невзлюбили парижанку, я для себя решила, что буду на её стороне. Ведь я так люблю деда!

Я уже легла спать, как вдруг вспомнила о «жучках». Мне ужасно не хотелось опять слушать реплики маляров и сантехников, но долг сыщика прежде всего! Я включила магнитофон и, чтобы не заснуть, стала раскладывать пасьянс.

И вдруг мое внимание привлек женский голос. Этого ещё ни разу не было! Я прокрутила пленку немного назад. Сначала голоса слышались невнятно, а потом, видимо, собеседники перешли в кухню, поближе к «жучку». Женский голос спросил:

— А когда же он будет?

— Без понятия, — отвечал уже знакомый мне голос штукатура Семы.

— Но он часто тут бывает?

— Бывает.

— Один приезжает или с женой?

— Жены что-то мы тут не видали. Все сам.

— А это он тут охрану установил?

— Кто же еще! Ясное дело! А вам чего, дамочка, вообще-то нужно?

— Да мне повидать бы его, а подобраться к нему трудно.

— А вы ему кто будете?

— Да никто! Я журналистка, интервью хотела у него взять!

— Журналистка? Так вам не сюда, вам к секретарю его обратиться надо! Если хотите, могу телефончик дать. Мы с ним тоже только через секретаря — если что.

— Спасибо вам большое, записываю! Еще раз спасибо! До свидания!»

Женщина ушла. Через некоторое время я опять услышала голоса. Сема разговаривал со своим напарником:

— Слышь, Илюха, чегой-то мне эта баба не понравилась!

— А че, по-моему, вполне справная!

— Справная-то справная, да на журналистку вроде не похожа. И вопросы у неё какие-то дурацкие!

— А что, дурных журналисток, что ли, не бывает?

— Я вот как рассуждаю: вопросы такие разве что совсем соплюха может задавать, а это уже взрослая баба. Если журналистка — зачем она хозяина тут ищет, неужели сама не знает, что надо к секретарю обратиться?

— Так что ты думаешь?

— Или у неё крыша поехала, или она чего-то замышляет! — Чего?

— Почем я знаю! Но подозрительная бабенка, очень даже подозрительная!

— Так, может, предупредить ребятишек?

— Каких ребятишек?

— Ну, этих, охранников!

— Молоток, Илюха! Давай, иди к ним и все расскажи как есть.

— Да нет, Сема, лучше ты иди, ты чего-то подозреваешь, тебе и карты в руки. Давай, иди!

— Нет, пошли вместе, тем более рабочий день все равно кончается! Соберем манатки и пойдем!»

На этом разговор закончился. Интересно, очень интересно! Я глянула на часы. Поздно, половина двенадцатого. Значит, придется все отложить до завтра, да и то с утра я могу только с Мотькой поделиться новостями. Одно хорошо — рабочие предупредят охрану. Что же это за женщина? Действительно нерасторопная, начинающая журналистка, бывшая возлюбленная Феликса или подосланная его врагами убийца? Но для убийцы она слишком уж неосторожна и неумна. Сема прав. И для журналистки — тоже. Значит, скорее всего бывшая возлюбленная. Но и бывшая возлюбленная тоже может быть убийцей! А вдруг она хочет свести с ним счеты? Или она сошла с ума от любви к нему? Меня бы это не удивило! Я с нежностью взглянула на розы, все ещё стоявшие у меня на столе.

Утром я, выскочив из дому раньше обычного, помчалась к Мотьке — обсудить впечатления.

— Подумать надо, — сказала Мотька, выслушав мой рассказ. — Конечно, может быть, это зацепка, а может, и вовсе ерунда. Черт, с одной стороны, полезная штука эти «жучки», а с другой, если мы узнаем что-то важное, как мы объясним, откуда информация?

— Да-а! — глубокомысленно проговорила я.

— Вот то-то и оно! Опять мы в дурацком положении, как тогда — с Альбининой квартирой. Знаем много, а сказать не можем!

— Пока что мы ничего не знаем

— Слушай, а какой голос у этой женщины был?

— В каком смысле?

— Ну, культурный или простой совсем?

— Да нет, обычный. А что?

— Понимаешь, мне кажется, что у его жены или подруги голос должен быть такой…