Дурацкая история

– У и, мадемуазель!

– Во! То, что надо! Научишь?

– Ладно, – засмеялась я, – уговорила! Но начнем, только когда на дачу выедем. Не раньше.

– Авек плезир!

– Ну, Матильда, ты даешь! Чему тебя учить-то? Ты, поди, не меньше моего знаешь!

– Скажешь тоже!

Мы без труда нашли нужный дом, все передали, выслушали кучу охов и ахов по поводу того, какая я стала большая, вежливенько попрощались и двинули обратно к метро.

– Ой, Аська, а я чего сообразила! Мы ж с тобой пропустим 850-летие! Вот обидно-то!

– Ничего мы не пропустим! Мы едем после двенадцатого сентября, а праздник то ли шестого, то ли седьмого?

Я сама хочу это увидеть!

– Ну, тогда вааще… Кайф! Ой! – вскрикнула Мотька и как-то странно рванулась вперед и едва удержалась на ногах. – Ой, мама, как больно!

– Что ты, Мотька?

– Ой, больно! Ногу подвернула!

– Ну вот, только этого не хватало!

Я помогла Мотьке доплестись до ближайшей скамейки. Нога распухала на глазах.

– Ой, черт, что же делать? Больно…

Мотька побелела, на глазах выступили слезы.

– Надо бы холодный компресс… – растерянно сказала я.

– Девочка, что с тобой? – прозвучал вдруг ласковый женский голос. Рядом с Мотькой сидела женщина лет сорока, полная, с добрым приятным лицом.

– Да вот, ногу подвернула, – жалобно простонала Матильда.

– Ну-ка, покажи! Да-а-а, а ты далеко живешь?

– Далеко, в центре, – ответила я за Матильду.

– Ну вот что, идем сейчас ко мне, сделаем холодный компресс, и главное, я забинтую ей ногу и попрошу соседа вас домой отвезти.

– Ох, спасибо вам! – растрогалась я.

– Погоди благодарить-то, еще надо ее как-то довести, тут хоть и рядом, но ей, бедненькой, больно. Идем, идем, деточка, обопрись на нас и старайся как можно меньше наступать на больную ногу! Но как перебинтую ее, тебе будет легче, я знаю, сама всю жизнь мучаюсь, часто ногу подворачиваю!

Кое-как мы с доброй женщиной доволокли Мотьку до соседнего дома. Женщина жила на первом этаже пятиэтажки. Она усадила Мотьку в кресло, принесла таз с холодной водой и еще вывалила туда несколько лоточков льда.

– У меня сын все со льдом пьет! Давай, не бойся, подержи ногу немного в холоде.

Мотька взвизгнула, а потом на лице ее расплылась блаженная улыбка.

– Получше? – участливо осведомилась женщина.

– Не то слово! Спасибо вам огромное!

– А попить холодненького не хотите? У меня свой квасок, домашний!

– Спасибо, с удовольствием, – сказала я. У меня от волнения за Мотьку в горле пересохло.

Только тут я смогла оглядеться в комнате. Комната как комната, вполне уютная, много фотографий по стенам и вдруг…

– Мотька! Посмотри на этот портрет!

Мотька посмотрела туда, куда я указывала.

– Ух ты! Бывает же такое… – прошептала она.

С большой фотографии, висящей над сервантом, на нас смотрел тот самый парень, с которого все началось… Тот, который толкнул Мотьку.

Тут вернулась хозяйка с большим стеклянным кувшином и стаканами.

– Пейте, девочки, не стесняйтесь! Ох, я даже не знаю, как вас зовут! А я – Алла Сергеевна.

– Меня зовут Ася, а ее Мотя!

– Мотя? Это от какого же имени?

– Матильда! – со вздохом ответила Мотька.

– Матильда! Надо же, какое красивое имя! Только что ж это сокращение какое... деревенское…

– Да так… Что еще от Матильды придумаешь?

– Почему? Можно, например, Тиля, как-то поинтереснее!

– Тиля? А что, мне нравится! Даже очень, – оживилась вдруг Мотька. – Вот встречу своего принца и скажу ему, что меня зовут Тиля!

– Еще не встретила принца-то? – полюбопытствовала Алла Сергеевна. – Такая хорошенькая, глазищи вон в пол-лица, и не встретила?

– А вон на портрете, это ваш сын? – спросила Мотька.

– Да, сын, ему уж девятнадцать лет…

– А чего, вполне в принцы годится! – заявила Мотька.

Алла Сергеевна рассмеялась:

– Да нет, не годится!

– Почему это?

– Да... так… С плохой компанией он связался, девочки…

– Ширяется, что ли? – спросила Мотька.

– Боже сохрани! Нет, пока Бог миловал от такой напасти! Это бы я распознала… Я, Мотенька, иногда ночью, когда он спит, на руки да на ноги его гляжу, нет ли следов от уколов…

– Алла Сергеевна, а чем он занимается? Учится или работает? – поинтересовалась я.

– Работает! Или говорит, что работает, зарплату, правда, аккуратно приносит, ничего не скажу… Но… Чужой он какой-то стал… Я все жду не дождусь, чтоб женился он…