Прощание с кошмаром

— Где был — там меня уже нет. А ты вот что, душа моя, чтобы завтра никуда с работы не смела срываться. Чтоб как штык у меня была готова.

— К чему?

— Нужно будет нам подъехать в одно место. Куда и когда — придется еще уточнить. — Прекрати говорить загадками.

— Сегодня из офиса Чугунова в «Галерею Четырех» был сделан один звонок, — Кравченко царским жестом подал ей полотенце, — насчет альбома Бориса Григорьева. Да, да, того самого. Звонил мой напарник. Разговаривал с тем самым красавцем, что тебе так приглянулся. Потом с ним беседовала и секретарша Чугунова. Сказала, что для переговоров о покупке вещи в галерею приедут «наши люди».

— Вадя, так ты что же… А твое Чучело в курсе?

— Он на даче. С ним жена и какой-то новый прохиндей экстрасенс. Лечат все еще его, беднягу. А у меня завтра — законный выходной день. А Чугунов, Катька, мало что сейчас соображает.

— А как же секретарша…

— Главное — понимание и взаимовыручка. Я попросил — наша старушка Анна Павловна пошла мне навстречу. Зря, что ль, я ее внука-наркомана из отделения милиции в прошлом году вызволял! И коллега тоже понял меня с полуслова. Я сказал: мне до зарезу нужен такой адресный звонок. Завтра мы побеседуем с этими галерейщиками предметно. Ну, что смотришь так удивленно? Ты же хотела узнать эту теплую компашку поближе. Они ребятки деловые, ушлые. Сойтись с такими накоротке можно лишь на одной почве — деловой. Когда они прибыль почуют реальную. Поняла? В прошлый раз мы там дурака валяли — и этот Егорка нас раскусил, кажется. А вот теперь он поймет, что пришли настоящие клиенты. Чугунова в Москве знают все. Это имя пока что. И никому не покажется странным, что это мое запойное чудо в перьях в наши неспокойные кризисные дни решило вложить кой-какие бабки в нетленку. В то, что всегда в цене, — предметы искусства и антиквариата. И этот альбом «Интим», или как там эта парижская порнушка зовется, как раз вещь такого сорта, что придется моему Чучелу по вкусу.

— Вадик, ну ты и авантюрист. — Катя все еще не верила, что дело принимает такой оборот, лишь цеплялась за руку Кравченко, как клещ. — Ты хочешь завтра взять меня туда с собой? Серьезно?

— Да. Ты разве не этого от меня давно добиваешься? Участия, вернее, соучастия в этом балагане?

— Я.., а что я должна буду им говорить? Опять то же, что и прошлый раз, ту же чушь?

— Говорить буду я. — Кравченко (таким его уж Бог создал) снова распускал павлиний хвост. — Твоя задача слушать, поддакивать мне — твоему мужу и господину, и строить умные обаятельные глаза. Словом, накапливай впечатления от общения с этими галерейщиками. Потом нафантазируете вместе с Серегой Бог знает что — знаю я вас.

— А его мы разве завтра с собой не возьмем?

— Он завтра работает. А потом, чем меньше народу — тем интимней посиделки. Егор этот, Дивиторский, что ли, его фамилия, сказал: чтобы ему завтра перезвонили. Он скажет, где Белогуров будет нас ждать.

— Значит, мы поедем не в Гранатовый переулок?

— Он сказал, мол, у Белогурова какие-то дела завтра в городе. И Бога ради, не вздумай завтра задавать ему вопросы про эти чертовы «Жигули»!

Катя поднялась на цыпочки, обвила его шею руками. «Муж и господин…» — это же надо, а?

— Так-то лучше, — заворчал Кравченко. — Все лучше, чем поливать горючими слезами мое доброе сердечко.

25

ВСТРЕЧА

Катя представляла себе эту встречу совсем не так. Почему-то ей казалось, что все должно произойти вечером, в сумерках, при неярком свете настольной лампы под зеленым абажуром. Такую она видела в демонстрационном зале дома в Гранатовом переулке. Лампа стояла на низком столике из прозрачного стекла.

Но все произошло не так. Кравченко позвонил ей на работу не вечером, а в половине двенадцатого дня.

— Собирайся мигом, через десять минут жду тебя на Никитской. У вашего парадного подъезда.

— Уже едем? Ты им звонил? — Катя сдернула сумку со стула. — С кем говорил? С Дивиторским? Что он сказал?

— Катя, отсчет времени пошел. А мне еще нужно до тебя добраться.

Этот звонок Кравченко сделал из офиса Чугунова. Несколько минут назад отсюда же он связался и с «Галереей Четырех». Трубку взял Егор.

— Галерея. Добрый день, я вас слушаю.

— Добрый, добрый. Вам звонили вчера насчет одной вещички — некоего альбома…

— Да, да, помню. Так вы от Василия Васильевича Чугунова? А с кем именно я говорю?

— Начальник его личной охраны. Кравченко моя фамилия. Зовут Вадимом Андреевичем.