В поисках сокровищ

– Да, Лена нам уже сказала…

– Мам, они в дом просятся, погреться!

– Ой, что это я в самом деле! Заходите, ре­бятки, заходите! Вот Бог на Новый год гостей привел!

Даша со Стасом поднялись на крыльцо.

Рядом с входной дверью висела едва замет­ная табличка «Библиотека». В чистых про­сторных сенях они долго вытирали ноги о лоскутными половичок.

– Может, мы снимем ботинки? – сказал Стас.

– Да нет, заходите так! Извините, мы вас на кухне примем, там тепло. Дом-то боль­шой, не натопишься!

В кухне тоже было чисто и уютно. Жен­щина усадила ребят за стол.

– Сейчас я вас чайком угощу! И пироги новогодние еще остались!

Через десять минут ребята пили чай с пыш­ными деревенскими пирогами с капустой и повидлом. Даша вытащила привезенные из Москвы бутерброды, на которые Ленка бук­вально набросилась, к немалому смущению матери.

– Вы уж извините, нам, конечно, такие закуски не по карману… Лен, постыдилась бы!

– А вкусно очень! – с полным ртом про­говорила Ленка.

– Ой, мы тут у вас чай пьем, а даже не по­знакомились! – вспомнила Даша. – Я Да­ша, а это – Стас.

– А я – Люба! – сказала женщина. – Любовь Петровна! Так зачем вам Марья-то Семеновна понадобилась?

– Понимаете… – нерешительно начал Стас, – дело в том, что…

– Вам фамилия Смирнин что-нибудь го­ворит? – перебила его Даша.

– Смирнин? – переспросила Любовь Петровна. – Да вот школу-то эту как раз Смирнин и построил! Илья Аркадьевич Смирнин, бывший барин здешний. Раньше-то нельзя, было об этом говорить, а теперь Марья Семе­новна даже его портрет повесила! Хотите, по­кажу?

– Конечно, хотим! – разом воскликнули Даша и Стас.

– Что ж, пойдемте!

Любовь Петровна повела ребят в библиоте­ку. Там по стенам висели портреты писате­лей – Толстого, Тургенева, Пушкина, Лер­монтова, Блока и Есенина.

– Надо же, ни Маяковского, ни Черны­шевского! – удивился Стас.

– Точно! – засмеялась Люба. – Марья Семеновна их сразу сняла, как можно стало. Намучилась с ними, говорит, глаза бы мои на них не глядели. Вон, вместо Чернышевского она Блока повесила, а вместо Маяковского – Смирнина Илью Аркадьича!

Стас впился взглядом в своего предка. А Даша то и дело переводила глаза с портрета на Стаса и обратно, искала фамильное сход­ство.

– А кстати, вам зачем Смирнин-то пона­добился? – сообразила Люба. – Ой, никак вы родственники! Гляди-ка, похож! Только тот старый да при бороде, а ты… Но так – одно лицо! – заключила она.

– Вы находите? – смущенно пробормо­тал Стас.

– Одно лицо! – твердила Люба. – Ну, прям одно лицо!

– А по-моему, только глаза похожи! – за­явила Даша.

– Да нет, ты глянь! Нос – один в один, и брови! Тебе, значит, что-то про родню свою узнать захотелось? Да?

– Да! – ответил Стас. – Я совсем ничего не знаю о своих корнях. Спросил у отца – и он не больше моего знает.

– А как же ты сюда попал?

– Отец помнил только, что имение у пред­ков было, Братушево, вот я сюда и приехал.

– А про учительшу откуда знаешь? – продолжала допытываться Люба.

– Случайно на станции одна старушка сказала, – поспешила объяснить Даша. Все складывалось совсем не так, как они плани­ровали. И Даше это не нравилось. Зря Стас признался…

– Да, если бы не учительша наша… Она всю жизнь краеведением занималась, у ней при школе музей был, а как школу перевели в новое здание… Сперва хотели и там музей открыть, экспонаты перевезли, а потом… Марью Семеновну на пенсию ушли, постепен­но все растеряли, разворовали… Мало у кого интерес к прошлому есть. А если и есть, одни беды от него. Вон, кабы не тот интерес, была бы сейчас Марья Семеновна здоровехонь­кая…

– Как это? – не понял Стас.

– А так… Приехали неделю назад к ней какие-то люди, двое… Мужчина и женщина, с виду приличные, культурные, а на деле…

– Что? – испуганно спросила Даша.

– Да я точно не знаю, что тут было… Только впустила я их, они с Марьей Семенов­ной поговорить хотели, а сама по делам ушла. . А как вернулась, батюшки светы, гляжу, лежит учительша на полу без сознания, бе­лая вся… Ну, я за врачихой побежала, тут неподалеку живет. Она учительше укол ка­кой-то вкатила и говорит: в больницу ее надо, приступ у ней. Меня как что-то стукнуло: думаю, не иначе эти культурные старуху до­вели. Ну, отвезли ее в больницу, я к ней на другой день прихожу, она уже в сознании. Спрашиваю, как да что, а она, голубка, мол­чит. Только глаза такие… испуганные. Я спра­шиваю, что за люди, мол, приходили, а она шепчет: не спрашивай, Люба, я хочу про них забыть… Что, говорю, они вам сделали? А она только головой мотает…