Орел взмывает ввысь

Лорд Висбю горделиво вскинул голову. Это было, конечно, не то, на что он рассчитывал, отправляясь в эту страну, но… государь дал ему задание и пообещал аудиенцию по его выполнении. Что ж, неплохое начало. А дальше все зависит от него.

— Да, государь!

Вот так и началось его путешествие…

В дорогу он тронулся спустя неделю, когда русский царь подобрал ему двоих сопровождавших, у коих и находились все бумаги, которые должны были обеспечить содействие местных властей. Вот этих самых кирасирского лейтенанта и инока монастыря, чье название англичанин мог до сих пор только прочитать по бумажке, но никак не произнести на память, — Zaikonospassky. Ужас, да и только!

В Смоленске англичанин прожил неделю. Он ходил на торг, приценивался к товарам, беседовал с купцами, ремесленниками и крестьянами и все появившиеся в ходе этих бесед мысли записывал в специально приобретенную для сих целей книжицу отличным русским грифельным карандашом, коих купил целых две дюжины. Да и книжиц тоже пять. Ибо подозревал, что одной не хватит. Ехать ему предстояло далеко и долго, а недостатка в мыслях у него никогда не было…

Следующим пунктом путешествия был Минск. Там лорд Висбю задержался на две недели. Город был куда больше Смоленска, к тому же в нем имелось высшее учебное заведение — Минский университет. Он сейчас находился в процессе переезда. Число студентов в нем с момента основания увеличилось в несколько раз, и университету стало тесновато в тех расположенных в самом центре города зданиях, кои он занимал. Так что государь выделил университету двести десятин из черносошных земель в двенадцати верстах от Минска, где сейчас ускоренными темпами возводились новые учебные и жилые корпуса. Сэр Самуэль встретился с ректором, побеседовал с преподавателями, съездил на место стройки, где отметил явное сходство если не архитектуры, то принципов размещения колледжей университета, кои здесь именовались факультетами, с тем, что он имел возможность наблюдать во время учебы в Кембридже. Также он, уже перед самым отъездом, посетил бал, коий давал местный начальник гарнизона в ознаменование годовщины победы русского оружия в Польской войне. До Усть-Двинска, где располагалась ставка наместника русской Прибалтики, коим в данный момент являлся наследник престола царевич Иван, англичанин и сопровождающие его лица добрались только к исходу июля.

В Усть-Двинске он задержался на неделю. Город ему понравился. Он был этакой уменьшенной копией Москвы, где Кремль располагался не в центре, а даже далеко за окраиной, и именовался Страж-городок, и представлял собой не средневековую, а вполне современную крепость бастионного типа. Архитектура новых зданий более тяготела к немецкой, но тихие пруды, широкие улицы и тенистые аллеи, постепенно становившиеся едва ли не главным отличительным признаком русских городов, явственно говорили, что ты именно в русском городе. Царевич дал ему одну аудиенцию, внимательно выслушал все, что лорд Висбю записал в своей книжице, и предложил проехаться до всей русской Прибалтике и посмотреть, где и что, на его взгляд, требует особливого присмотра. И сэр Самуэль незамедлительно тронулся в путь. Состоявшийся разговор он счел весьма полезным и даже многообещающим. Нет, от планов стать приближенным именно царя Федора он не отказался, его по-прежнему буквально завораживал этот могучий старик, но… царь уже стар, годы идут, кто знает, кто будет царем к тому моменту, как англичанин вернется из своего многолетнего путешествия по России? А так есть надежда, что его труд будет востребован и следующим заказчиком и обещанное жалованье будет ему выплачено.

За конец лета и начало осени он успел посетить восемь городов, в том числе Сыренск, Ракобор, Колывань, Юрьев и Ругодив, а затем через Охтинск двинулся к Выборгу…

— Ну что, господин лорд, — весело сказал кирасир, — тронулись, что ли? Вечер скоро, а нам еще до Мятлево версты три, а то и четыре ехать.

Лорд Висбю торопливо закруглил мысль, кою записывал в книжицу, и убрал оную в сумку. Русские переименовали практически все населенные пункты в занятых ими Лифляндии и Финляндии, ныне по большому счету вследствие сменившегося населения потерявших право именоваться таковыми, так что, как ранее называлось это самое Мятлево, он не представлял. Впрочем, даже если бы и представлял — какая разница.

До Кабы они добрались к началу сентября. Там англичанин устроил себе три недели отпуска, отсыпаясь в отведенной ему после представления кирасиром подписанной царем бумаги комнате в Абском замке, когда-то построенном шведскими королями как их главный опорный пункт в Финляндии, гуляя по городу и просто отдыхая. Кабы, как, впрочем, и большинство остальных городов новых русских прибалтийских губерний, все еще сохранял явственные черты прежнего подданства. Тем более что Кабы не подвергся столь тотальному разрушению, как большинство других городов, и достался русским практически нетронутым, просто открыв ворота перед подступившей к городу русской армией. А что ему оставалось делать? К тому моменту на территории Финляндии не осталось ни единого шведского солдата… Отдохнув, англичанин отправился на корабле в Усть-Двинск, по пути заглянув на Моонзунд.