Герцог Арвендейл

Когда Трой ворвался в покосившиеся ворота Зимней сторожи, бой уже затихал. Орки не успели сомкнуть строй, поэтому удар панцирников во фланг левой группировки, совместно с атакой латников с фронта, очень быстро превратил сражение в бойню. Спастись удалось только нескольким тысячам орков, причем во многом благодаря тому, что левый фланг так и не соединившейся орды, увидев, что творится справа, просто всем скопом обратился в бегство. Эльфы, своевременно выдвинувшиеся из-за строя тяжелой пехоты, изрядно проредили бегущих, да и конники неплохо прошлись по спинам, но орки убегали с поля боя столь самозабвенно, что большей части убегающих все-таки удалось спастись.

От Зимней сторожи практически ничего не осталось. Стены, перешибленные заклинанием, вырвавшимся из накопителя Лиффуга, держались на соплях, а от домов, уже и так изрядно порушенных каменными глыбами, которыми засыпали город орочьи метательные машины, остались только груды битого камня. Находиться внутри кольца стен было просто опасно. Так что Трой приказал войти внутрь только двум сотням наемников, и лишь для того, чтобы отыскать оставшихся в живых защитников и вынести их наружу, а позже выставил у ворот стражу с наказом более никого внутрь не пускать.

До центральной площади они добрались только через пятнадцать минут. Улицы были так густо засыпаны битым камнем, что кони с трудом ступали. К тому же на них дважды налетали банды обезумевших орков, как видно совершенно потерявших всякое представление о том, что происходит. Похоже, они были из числа тех, что, ворвавшись в ворота, тут же откололись от основной массы штурмующих войск и ринулись в переулки мародерствовать. И это позволило им прожить немного подольше. Но совсем немного…

Старшина Зимней сторожи лежал на разбитом Лобном камне. Рядом с ним стояли, сидели на земле, привалившись к искрошенным колоннам и полуобвалившимся стенам домов израненные воины, количество которых доходило до полусотни. Между ними будто молчаливые тени перемещалось примерно столько же женщин в истрепанных лохмотьях, многие из которых также были замотаны в окровавленные тряпицы. Трой натянул поводья и, не дожидаясь, пока Ярый окончательно остановится, спрыгнул с коня.

— Мастер Игелой…

Несколько мгновений этот обрубок человека, без правой руки и ноги и со срезанной левой щекой, лежал неподвижно, но затем его левая рука шевельнулась, а сквозь прореху в щеке все увидели, как внутри рта дрогнул язык.

— Ххойххорт…

— Не надо говорить, — вскинулся Трой, — сейчас вам окажут помощь. У нас достаточно сильных магов.

— Ххет! — в горле мастера Игелоя что-то заклокотало, он закашлялся, и к нему тут же скользнули две женщины, одна из которых приподняла его голову, а другая осторожно набрала в руку воды из стоявшего рядом кувшина и смыла пену, появившуюся на губах. Старшина благодарно кивнул. Женщина вздохнула:

— Ему уже не поможешь, господин герцог.

— Нет!!! — бешено взвился Трой. — Я не могу его потерять! Сестра Тамея!!!

— Да, герцог, — раздался слева спокойный голос.

— Вы должны его вылечить!

Она молча опустилась на колени и возложила руки на голову старшины Зимней сторожи. Несколько мгновений все вокруг молча сверлили глазами лицо женщины, а затем она коротко, со всхлипом, вздохнула и, оторвавшись от старшины, утерла выступивший на лбу пот.

— К сожалению, герцог, ему уже не поможешь. Даже Исцелением Эгиленди, — предупредила она его вопрос, — он был слишком близко от накопителя в тот момент, когда тот разрядился. И самые страшнее повреждения у него не здесь, — она кивнула на его культи, — а там, внутри, — сестра покачала головой, — я даже не представляю, почему он все еще жив.

Плечи Троя опустились. Но тут вновь зашевелился мастер Игелой. Он протянул дрожащую руку и стиснул пальцы сестры Тамеи. Та наклонилась к нему.

— Хххах… хне… ххтать… — со всхлипом пробормотал он. Сестра Тамея отшатнулась и несколько мгновений молча разглядывала его, а затем прикусила губу и, все так же молча, кивнула и вновь возложила ему руки на лоб. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем сестра с легким всхлипом оторвалась от старшины и завалилась на бок, совершенно обессиленная. Но старшина Игелой, в затухающих глазах которого внезапно полыхнула сила, не обратил на нее никакого внимания.

Он качнулся вперед и, свесив ногу с Лобного камня, уперся единственной целой рукой в его посеченную поверхность.