Царь Федор. Орел расправляет крылья

— А ну, покажи чертеж, — распорядился Аким.

Потап встал, подошел к стоявшему в углу шкапу и распахнул заскрипевшие дверцы. Достав папку с чертежами, он разложил их на столе.

— Эвон гляди — вода отсель самотеком пойдет, и вот досюда все нормально будет. А вот тут перелом большой. И потому вот здеся, как паводок пройдет, глубина всего-то с поларшина будет. И вот отсель и досель по малой воде большей глубины — никак не получится. Хоть ты тресни!

Аким некоторое время молча рассматривал лежащие на столе чертежи. Он, конечно, в каналах разбирался не шибко, но чертежи читал умело. По всему выходило, что Потап прав.

— Касселю о сем баял?

Голландец Ян Кассель был главным руководителем стройки.

— Баял, — помрачнел Потап.

— И что он говорит? — поинтересовался Аким.

— Лается, — угрюмо отозвался Потап. — Говорит, что того, о чем я баю, быть не может. Что его чертеж верный и ничего более делать не надобно.

— Лается, значит… — задумчиво произнес Аким. — Ну-ну… а знаешь что, дай-ка мне чистый лист и перо.

Потап сходил до шкапа и принес оттуда чернильницу, песочницу, заточенное гусиное перо и чистый лист бумаги. Аким взял перо, пододвинул к себе лист и быстро написал что-то. Затем достал из мешочка на поясе свою личную печать, подышал на нее и приложил к листу. А потом насыпал из песочницы мелкого песку и промокнул чернила.

— Вот. — Он протянул Потапу лист. — Завтрева пошлешь гонца в Новгород к Касселю.

Потап принял лист, покосился на Акима и, решив, что, поскольку тот протянул ему письмо незапечатанным, следовательно, его можно прочитать, приник к листу взглядом. И спустя минуту расплылся в улыбке.

— Ну спасибо, Аким, ну благодарствую.

— Что там? — поинтересовался пан Гонсевский.

— А то, — злорадно сообщил ему Потап, — что ежели все окажется так, как я сказал, то все работы по исправлению будут производиться за счет выплат, что положены твоему Касселю. Вот так-то…

— Ну… не такой уж он и мой, — глубокомысленно заявил поляк.

И все сидящие за столом расхохотались.

До Верхотурских заводов Аким добрался уже в начале апреля. Где-то уже вовсю звенела капель, текли ручьи, и земля выставляла на свет божий свою черную спинку, покамест еще не покрывшуюся свежей зеленой шерсткой, а здесь еще стояли такие морозы, что по ночам трещали деревья.

Начальник пороховой розмысловой избы Ерофей Подлящин встретил его с крайне довольным видом. Аким усмехнулся:

— Никак сумел?

— А то ж! — отозвался Ерофей и удовлетворенно улыбнулся.

Еще три года назад государь велел пороховых дел розмыслам измыслить, как сделать так, чтобы весь порох, коий из государевых пороховых мельниц выходил, как можно более одинаков был. А то уж больно шибко одна партия от другой отличалась. Иной раз разброс чуть не в три деления мерной линейки выходил!^[41] А сие означало, что ружья надобно было снаряжать навеской пороха, рассчитанной на самый сильный заряд, дабы, ежели он таким окажется, не допустить разрыва ствола. И ежели порох оказывался хуже, как чаще всего и случалось, — то и ружье било также хуже, ближе и слабее. Так что прицельная стрельба до того момента, как стрельцы приноровятся к этому пороху, оказывалась практически невозможной…

— Пойдем, — потянул его за собой Ерофей, — успеешь еще свою дуру громоздкую посмотреть.

Аким усмехнулся и двинулся за Ерофеем. И действительно, успеет…

Спытанная изба пороховых розмыслов располагалась за дальним оврагом. Аким с Ерофеем подъехали к ней на заводских розвальнях.

— Вот, — гордо произнес Ерофей, когда они вошли, — вот, гляди. Семь разных пробных заводов сделали. С трех селитерных обозов. И уголь тоже с разных порубок. А разница всего в полделения.

Аким уважительно покачал головой. Что и говорить — молодцы…

Тут в дальнем конце спытанной избы что-то грохнуло, и оттуда повалил едкий дым.

Ерофей подпрыгнул и кинулся туда.

— Дёмка! — послышался из-за клубов дыма его разъяренный голос — А вот я тебя ужо, шельмец! Сколько раз говорено — брось свои глупые придумки!

Аким покачал головой и двинулся в ту же сторону. Ох, Ерофей, ну сколько раз говорено и им, и государем — розмыслы для того и надобны, чтобы всякие глупые придумки… ну или каковые кажутся глупыми, спытывать и чего полезное в них отыскивать.

— Ну что тут у вас? — потирая слезящиеся глаза, спросил он.

---

41 Качество пороха определялось так: мерным зарядом заряжалась небольшая мортирка, из которой прямо вверх выстреливалось небольшое ядро, взлетавшее вдоль мерной линейки на определенную высоту, засекаемую как раз по этой линейке.