Царь Федор. Орел расправляет крылья

— Вона, гляди, государь, штандарт королевский… — повернул ко мне возбужденное лицо Мишка, а затем, вспомнив, что мне глядеть-то не во что, протянул свою трубу. — Там вон, у опушки.

Я уставился в указанное место. Точно так и есть… а вон, похоже, и сам Густав II Адольф, его величество король шведский. У, сука… Я смачно сплюнул. Ладно, не хрен заводиться. Сам я тоже хорош — воевать не собираюсь, мир, мол, нужен. Тоже мне еще Резун номер два выискался. Мол, Гитлер напал потому, что Сталин его спровоцировал, потому как сам напасть собирался. А так бы он, сука, не напал бы… Ха-ха три раза. Нет, хрен тут получится не воевать. Но такого вот как сейчас, с бухты-барахты, в тот момент, когда наиболее готовы к войне не я, а всякие уроды, я более не допущу. Хватит с меня той распятой бабы…

Со стороны шведских позиций послышался грохот барабанов. Мишка шумно выдохнул и прошептал:

— Двинулись…

Шведы шли красиво. Били барабаны, развевались знамена, строгие шеренги пикинеров с длинными, не менее четырех метров, пиками, мерно покачивающимися над головой, словно причудливый лес, обрамленные мушкетерами, несущими на плечах тяжелые мушкеты и подставки для стрельбы, неуклонно надвигались на мое войско. Шведов было меньше, но ненамного, тысяч тридцать пехоты и около семи конницы. Ну и три десятка орудий гораздо более скромного калибра… По артиллерии наше преимущество было более чем трехкратным, а по массе залпа чуть ли не шестикратным. Так же сильно мы превосходили их конницей. Хотя по поводу качества можно было спорить… Все-таки поместные сотни являлись конницей иррегулярной, а кирасирские полки еще ни разу не были испробованы в бою. А вот по пехоте они имели превосходство. Причем с учетом того что в войске Густава Адольфа все солдаты были сплошь ветеранами Датской и Польской войн, оно могло оказаться решающим…

Вот первые шеренги преодолели мысленную линию досягаемости огня двенадцатифунтовых пушек. Но наши орудия молчали. Я нервно оглянулся. Мишка с каменным лицом стоял рядом с бароном фон Шульце, командующим нашей артиллерией. Именно ему принадлежала идея расположить орудия именно так, чтобы они вели огонь не прямой наводкой, а через голову своих войск. Барон держал в руках еще одно техническое устройство, каковое ныне стало едва ли не главным отличием артиллерийского офицера в моем войске, — часы. Причем не обычные, а с секундной стрелкой. Часы наши часовые мастерские пока выпускали не шибко точными, за сутки они убегали где-то на минуту, так что, например, морские хронометры мне приходилось закупать в Англии и Голландии, но зато часы с секундной стрелкой начали производить именно мои мастерские. Как раз для артиллерийских офицеров. Кои использовали их, например, для засечки времени от момента выстрела до момента падения бомбы, выпущенной из гаубицы или мортиры при данном угле возвышения ствола. Очень, знаете ли, помогает при стрельбе по двигающимся пехотным колоннам…

Я снова повернулся и уставился на приближающихся шведов. До полосы рогаток им оставалось пройти еще где-то около сотни саженей, и тут… я оглох! Белоснежный Бурко, на котором я восседал, вздрогнул и присел на задние ноги, несмотря на то что его уши были заботливо заткнуты берушами. Ни хрена себе рев! И это всего от выстрелов ста с небольшим орудий. Это что же тогда творилось на Бородинском поле, где стреляло в десять раз больше?.. Но эти мысли промелькнули как-то так, вскользь, потому что я во все глаза пялился на поле боя.

Первый залп не впечатлил. Ну не то чтобы он оказался неудачным или наши сплошь промазали… Просто во время Южной войны во время полевых сражений я еще ни разу не оказывался на столь великолепной наблюдательной позиции, когда все поле боя и все войска были передо мной как на ладони. Да и стреляли тогда по большей части в упор, а не как сейчас — через голову своих войск. Поэтому особо смотреть было не на что. Так вот, этот залп ничем не напоминал кино. Никаких зрелищных разрывов. Никакого воя падающих снарядов. Залп — а затем еле слышные шлепки упавших ядер и совсем глухие и не шибко впечатляющие разрывы упавших бомб. Нет, какое-то количество солдат были убиты, другие вывалились из строя и, придерживая обрубки рук или окровавленный бок, поковыляли в тыл, стараясь сразу же уйти с направления движения полков второй линии. Но таких было не слишком-то и много. Потому что часть ядер и бомб, к тому же едва ли не большая, вообще просто взрыхлили землю в промежутках между стройными линиями пехоты. Навскидку, приближающееся войско потеряло, причем и убитыми, и ранеными, которые сейчас ковыляли в тыл, не более нескольких десятков солдат…