Криминальные каникулы

В этот момент раздался телефонный звонок. Володька взял трубку.

— Да! Здравствуйте, Римма Львовна! Сейчас я ее позову. Аська, тебя!

Я взяла трубку. Почему-то Римма Львовна выбрала меня.

— Римма Львовна? Здравствуйте!

— Асечка, здравствуй, детка, ты помнишь про наш уговор?

— Конечно, помню! Мы завтра ждем вас, вы только скажите, когда приедете, и мы вас встретим.

— Вот спасибо! Я приеду в девять утра. Вам не рано?

— Нет, что вы!

— Асечка, а Володенька тоже с вами будет?

— А что?

— Мне просто не хотелось бы… ну, чтобы Шурка узнал…

— Что вы, Римма Львовна, он с нами, и он ничего не скажет! Обещаю вам!

— Вот послал мне Бог таких ребят. Одна надежда на вас. Ой, Мариша идет! Прощаюсь! Завтра в девять!

Она повесила трубку.

— Так! Завтра в девять встречаем Курицу на тахане. Володька, ни слова Шуре.

— Да что ж я, идиот? — оскорбился Володька.

— Просто эта несчастная Курица всего на свете боится, — пожалела ее Матильда. — Теперь нам надо обсудить одну вещь.

— Какую?

— Сказать Курице, что мы давно уже в курсе дела, или притвориться, будто мы ни сном, ни духом?

— Не знаю, — сказала я, — надо подумать.

— А чего тут думать? — вмешался Володя. — Представьте себе, что вы ничегошеньки не знаете. И она вам выкладывает свою историю. Как вы собираетесь ей помочь?

— Погоди, сперва надо ее выслушать, мало ли как еще все может обернуться! — заметила я.

— Времени у нас на все эти выжидания с гулькин нос! — закричала Матильда. — Я считаю, надо ее выслушать и сразу признаться, что мы все знаем. Может, конечно, и не все, но многое, а главное, знаем, что Вальчик собирается-таки ее использовать. Да она и сама догадывается, иначе не обратилась бы к нам.

На том мы и порешили.

Утром мы проснулись поздно и чуть было не проворонили Курицу. Но все-таки успели! Она так радостно, с такой надеждой смотрела на нас, что мне было немного не по себе. А вдруг мы не оправдаем ее надежд?

— Деточки, надо нам где-то посидеть… может, у моря? Я так море люблю, а из Реховота далековато, Додику все некогда…

— Отлично, — воскликнули мы с Матильдой, — давайте поедем сейчас к морю и поговорим и искупаемся!

— Ох, бабье, — тихо вздохнул Володька, — все их к воде тянет.

Мы вчетвером погрузились в автобус и через десять минут были у моря.

Володька сразу взял инициативу в свои руки.

— Вот что, — сказал он, — первым делом Римма Львовна нам все расскажет, а уж водные процедуры потом.

— Ты прав, Вовочка! — пролепетала Курица.

Мы уселись на нагретых утренним солнцем каменных скамейках и выжидательно уставились на Римму Львовну.

Она молча окинула взглядом каждого из нас и наконец решилась:

— Понимаете, я попала в ужасную историю, не знаю, с чего и начать… Словом, я одно время пыталась заниматься коммерцией… Но сами видите, какой из меня коммерсант… Подруга одна уговорила… она сама челночила, ну и подключила меня. Мы два раза с ней в Турцию смотались, потом в Грецию. Все вроде ничего было, а потом она, подруга моя, вдруг замуж вышла и бросила все это. А одна я сразу прогорела… Привезла товар, а он не идет, покупала-то я в долг, а его с меня потребовали, да что называется, с ножом к горлу. А тут другая моя подруга, нет, не подруга, а так, приятельница… вдруг предлагает мне: «Возьми деньги, расплатись с долгами, потом отдашь, когда сможешь». Не хотела я, но пришлось взять. Отдала один долг, в другой влезла, но Тамара, эта приятельница, не торопит! Ну, я решила, расплачусь с ней, тогда уж брошу торговлю, не по мне это. А пока торгую помаленьку, даже скопила немного денег и решила отдавать по частям. Приношу их Тамаре, а она и говорит: «Мой муж может тебе этот долг вовсе списать, если ты в Израиль съездишь». Я от радости даже задохнулась, ничего, дура, не сообразила. Съездить в Израиль, брата повидать, племянников… Потом охолонула и спрашиваю, а что с меня за это следует? Да пустяки, отвечает Тамара, Вальчик, это ее муж, даст тебе одну маленькую антикварную штучку, спрячешь ее на себе, и все дела. И долг он тебе простит, и в Израиль за его счет поедешь. Испугалась я, что же это за ценность, ежели он долг списывает да поездку оплачивает. Показала она мне — какая-то костяная статуэтка, то ли китайская, то ли японская, я в этом ничего не смыслю. Натерпелась я страху, но пронесла ее через таможню на себе, а Тамара в этот же день, вернее в ночь, тоже за границу улетала, вот она и забрала ее у меня. Я уж решила, что легко отделалась, а она говорит: полдолга, считай, отработала. Так что теперь на обратном пути, боюсь, опять мне что-то перевозить придется… Я от страха спать перестала. Ведь не пустяк, ясное дело, если Тамара в то же самое время таможню проходила, а статуэтку мне сунула. Словом, не знаю я, что мне делать. Может, конечно, сейчас обойдется, но Тамара сказала, что тогда надо будет еще раз сюда лететь. А как я это брату объясню? Совсем я запуталась, одна надежда на вас, может, что и присоветуете? — Она с мольбой глядела на нас.