Счет по-венециански

— Будем считать, что да, — сказал Брунетти. Отметив про себя, что Мартуччи не так-то просто вывести из равновесия. Наверное, сказывается опыт работы: имея дело с корпоративным правом, приходится быть вежливым. Вслух Гвидо спросил: — Так что же будет с практикой?

— Шестьдесят процентов отойдет синьоре Тревизан.

Брунетти молчал. Пауза затянулась настолько, что Мартуччи ничего не оставалось, кроме как добавить:

— А мне оставшиеся сорок.

— Могу ли я узнать, когда было составлено данное завещание?

— Два года тому назад, — ответил Мартуччи, не задумываясь.

— А когда вы поступили на работу в контору, адвокат Мартуччи?

Синьора Тревизан обратила на Брунетти свои почти бесцветные глаза и заговорила, впервые с начала их встречи:

— Комиссар, прежде чем вы продолжите самым бесцеремонным образом удовлетворять свое любопытство, могу ли я в свою очередь спросить, в чем заключается цель этих вопросов?

— Единственной целью, синьора, является получение информации, необходимой для того, чтобы найти убийцу вашего мужа.

— Я, пожалуй, могла бы принять подобное объяснение, — сказала она, ставя руки на подлокотники кресла и сплетая пальцы в замок, — но только в том случае, если бы существовала какая-то связь между завещанием моего мужа и его убийством. Или на ваш взгляд, я рассуждаю слишком примитивно? — Брунетти не сразу нашелся, что ответить. По ее лицу скользнула змеиная улыбка. — Но вы ведь не отказываете людям в праве рассуждать примитивно?

— Никоим образом, синьора, — сказал Брунетти, радуясь, что удалось спровоцировать хотя бы одного из собеседников. — Именно поэтому я предпочитаю задавать вопросы, на которые можно ответить просто. В данном случае — одной только цифрой. Так сколько лет синьор Мартуччи работал на вашего мужа?

— Два года, — ответил сам Мартуччи. Брунетти сосредоточил внимание на адвокате и задал следующий вопрос:

— Могу я поинтересоваться, какие были распоряжения в отношении остального имущества?

Мартуччи собрался было отвечать, но синьора Тревизан жестом заставила его замолчать.

— Я сама отвечу, адвокат, — сказала она и повернулась к Брунетти. — Большая часть собственности Карло — и это совсем не редкость — отходит мне, его вдове, и детям в равных долях. Кое-что муж оставил родственникам и друзьям, но большую часть нам. Вы удовлетворили свое любопытство?

— Да, синьора, вполне.

Мартуччи подвинулся на край стула, намереваясь встать.

— Что ж, если это все…— начал он.

— У меня остались кое-какие вопросы, — прервал его Брунетти, — к вам, синьора, — добавил он, поворачиваясь к вдове Тревизан.

Она молча кивнула, потом бросила успокаивающий взгляд на Мартуччи.

— Синьора, у вас есть машина?

— Я что-то не понимаю вашего вопроса, — проговорила она после короткой паузы.

Брунетти повторил:

— У вас есть машина?

— Да.

— Какая?

— Не понимаю, в чем смысл подобных вопросов? — вмешался Мартуччи.

Синьора Тревизан не обратила внимания на его реплику и ответила:

— У меня «БМВ», трехлетняя, зеленого цвета.

— Благодарю вас, — проговорил Брунетти с невозмутимым видом и задал следующий вопрос: — У вашего брата остались дети?

— Нет. У них с женой не было детей. И снова встрял Мартуччи:

— Да у вас же наверняка эта информация в документах есть.

Брунетти проигнорировал это замечание и спросил, тщательно подбирая слова:

— Ваш брат имел дело с проститутками?

Мартуччи вскочил как ужаленный, но Брунетти даже не взглянул на него, все свое внимание сосредоточив на синьоре Тревизан. Услышав вопрос, она подняла глаза, потом отвернулась на мгновенье, словно ловя эхо от его слов, и снова взглянула прямо в лицо Брунетти. Прошло не менее двух секунд, прежде чем на ее лице появилось гневное выражение, и она проговорила громко и отчетливо:

— Мой брат не нуждался в шлюхах.

Мгновенно уловив перемену в ее настроении, Мартуччи решил не упускать свой шанс и излить на Брунетти все накопившееся раздражение:

— Я не позволю вам оскорблять память покойного синьора Лотто. Ваши обвинения отвратительны и унизительны. Мы не обязаны выслушивать эти грязные инсинуации. — Он прервался, чтобы перевести дыхание, и Брунетти прямо-таки услышал щелчок, как включается адвокатское мышление Мартуччи. — К тому же ваше предположение не что иное, как устная клевета, и синьора Тревизан может засвидетельствовать этот факт.