Чужак в стране чужой

— Вот оно как! Только я ведь тоже не кремень.

— Ну как могут эти деньги соблазнять тебя, если все они твои, — улыбнулась Пэт.

— Э-э… а если вдруг воры?

Бен пытался — и никак не мог — оценить, сколько денег лежит в чашах. Купюры были разные, по большей части — крупные. Вон, скажем, бумажка, забытая Патрицией на полу, на ней ясно видны три нуля.

— Залез тут один такой, на прошлой неделе.

— Да? И сколько он украл?

— Ровно ничего. Майк быстро от него избавился.

— Вызвал копов?

— Нет, что ты! Майк никогда не сдаст человека копам. Он просто заставил его удалиться. А потом Дюк заделал дыру в стеклянном потолке садовой комнаты — я водила тебя туда? Да нет, вроде нет. Как это все-таки здорово — травяной пол. У тебя тоже травяной пол, Джилл мне рассказывала. Там-то Майк его и увидел. А как это у тебя, по всей квартире?

— Нет, только в гостиной.

— Если я доберусь когда-нибудь в Вашингтон, можно я по нему похожу? Полежу на нем. Можно?

— Конечно, Пэтти. Э-э… он же твой.

— Знаю, милый, знаю, но все равно лучше спросить. Я лягу на траву, почувствую ее всем телом и преполнюсь Счастьем, обязательно, ведь я буду в малом гнезде моего брата.

— Приезжай, Пэтти, я буду очень рад. — Бен страстно надеялся, что она оставит своих змей дома. — А когда ты будешь в Вашингтоне?

— Не знаю. Когда ждание преполнится. Может быть, это знает Майк.

— Только постарайся предупредить меня заранее, чтобы я не оказался в отъезде. Если не получится — Джилл знает мой дверной код. Слушай, Пэтти, а эти деньги — их кто-нибудь считает, следит, как они расходуются?

— Зачем?

— Ну… все так делают.

— У нас нет такого обычая. Просто бери сколько хочешь, а вернешься домой — положи что осталось на место. Майк возложил заботу об общей казне на меня. Когда денег остается мало, я обращаюсь к нему и получаю новую порцию.

Вот, значит, как это просто, внутренне усмехнулся Бен. Он имел некоторое представление о безденежном коммунизме марсианской культуры, а потому отчетливо видел, что Майкл организовал здесь нечто вроде ее анклава, — эти чаши были чем-то вроде пограничных столбов на рубеже, разделяющем марсианскую (внутреннюю) и земную экономики. Интересно бы знать, понимает ли Пэтти, что все это — липа, поддерживаемая баснословным — и вполне земным — богатством Майкла?

— Пэтти, а сколько человек сейчас в Гнезде?

Бен ощутил было смутное беспокойство, но тут же его отбросил — ну с какой бы такой стати стали они выдаивать его? Ну что там возьмешь с несчастного журналиста?

— Сейчас, дай-ка подумаю… Почти два десятка, если считать новообращенных братьев, которые не умеют еще думать по-марсиански и не получают заданий.

— А ты получаешь задания?

— Да, конечно. По большей части я учу. Веду начальный курс марсианского языка, помогаю новеньким и все такое. Кроме того, мы с Дон… ты знаешь, кстати, что Дон и Джилл — верховные жрицы? Так вот, Дон — известная фостеритка, и я тоже, потому мы с ней на пару работаем с фостеритами, убеждаем их, что Церковь Всех Миров ни в чем не конфликтует с Верой, ну вроде как баптисту совсем не возбраняется вступить в масонскую ложу.

Патриция продемонстрировала Бену поцелуй Фостера, а рядом — чудесным образом запечатленный поцелуй Майкла.

— Эти ребята знают, — объяснила она, — что такое поцелуй Фостера и как трудно его получить. Они уже видели кое-что из Майковых чудес, так что почти готовы поднапрячься и перейти в следующий круг.

— А это что, очень трудно?

— Конечно, трудно — для них. Не забывай, Бен, что тебя, меня, Джилл и немногих других Майк сразу удостоил братства. Всех же прочих он предварительно обучает — не вере, а тому, как воплощать веру в дело. Для этого они должны освоить марсианский язык. Это совсем не просто, мне и самой еще учиться и учиться, но что такое трудности по сравнению со Счастьем работать и познавать? Ты спрашивал про Гнездо, давай-ка подумаем… Дюк, Джилл и Майк… двое фостеритов плюс мы с Дон… один обрезанный иудей с женой и четырьмя детьми…

— Дети в Гнезде?

— Да их тут целая прорва! У птенцов на этом же этаже свое отдельное гнездо, ведь эта мелюзга все время орет и стоит на головах; в такой обстановке просто невозможно медитировать. Хочешь на них полюбоваться?

— Как-нибудь потом.

— Дальше. Одна католическая пара с маленьким сыном, отлученная, к сожалению, от церкви. Не понимаю я пастора, зачем он это сделал? Ребята были просто убиты, без Майковой помощи им бы совсем крышка. Они скрывали, что живут в Гнезде, по воскресеньям вставали ни свет ни заря и шли в свою церковь, но потом ребенок проговорился. Еще одна семья, исповедующая какую-то новую разновидность мормонства, это еще трое взрослых, плюс дети. Остальные — протестанты различных конфессий и даже один атеист — ну, то есть этот парень считал себя атеистом, пока не повстречал Майка. Он пришел к нам как в цирк, чтобы посмеяться, а затем прижился в Гнезде, взялся за учебу и скоро получит сан жреца. За все про все девятнадцать взрослых, но полный сбор бывает только на службах, проводимых во Внутреннем Святилище, а так всегда кто-нибудь из братьев в отъезде. Гнездо рассчитано на восемьдесят одного брата — «тройка преполненная», и этого вполне достаточно. Майк грокает большое ждание, прежде чем потребуются другие гнезда, так что мы успеем их построить ко времени. Слушай, Бен, а не хотел бы ты посмотреть, как Майк работает с публикой? Хочешь, так пошли, сейчас внешняя служба в самом разгаре.