Чужак в стране чужой

А может быть, миссис Банкерсон сунули к ним просто потому, что часть больницы, отведенная для платных пациентов, полна под завязку? Да, наверное.

Но вскоре все эти мысли вылетели из головы Джилл: поступило много новых пациентов, бегать приходилось не переставая, а тут еще потребовалась кровать с электроприводом. Можно было, конечно, заказать по телефону, но пока там что доставят из подвального склада, расположенного в противоположном конце корпуса. Неожиданно Джилл вспомнила, что как раз такая кровать, принадлежавшая ка-двенадцатой, есть в пустой гостиной, на ней еще сидели охранники. Судя по всему, эту кровать вытащили из палаты, когда для Смита потребовалась водяная.

Возможно, она так там и стоит, тогда не нужно будет тратить время на ожидание.

Но дверь гостиной не только оказалась запертой, но еще и не поддавалась ключу. Отметив себе, что надо не забыть сказать слесарю, чтобы починил замок, Джилл направилась в вахтенную клетушку, чтобы выяснить про кровать у врача.

Сегодня здесь сидел тот же самый, что и вчера, доктор Браш. Не штатный работник больницы и не интерн, он был, по его же собственным словам, приглашен доктором Гарнером специально для наблюдения за миссис Банкерсон.

— Мисс Бордман! — обрадовался доктор Браш. — Вот вас-то мне и надо!

— А почему же вы не позвонили? Как там ваша пациентка?

— В полном порядке. — Врач мельком взглянул на экран. — Это я не совсем в порядке.

— Что с вами?

— Да так, ерунда, просто нужно ненадолго отлучиться. Сестра, не могли бы вы посидеть за меня пару минут, только чтобы об этом никто не знал?

— Конечно, могу. Дайте только я позвоню своей помощнице и скажу, где меня при случае искать.

— Нет, нет! — обеспокоенно замотал головой врач. — Просто запритесь здесь и не открывайте, пока я не постучу «Дай закурить». ^{17}

— Хорошо, сэр. — Все это вызвало в Джилл некоторое сомнение. — А что делать с вашей пациенткой?

— Ровно ничего, просто сидите здесь и смотрите на экран. Не нужно ее беспокоить.

— А если с ней что-нибудь произойдет, где тогда вас искать? В курилке?

— Я иду в ближайший мужской туалет, до которого, к сожалению, совсем не близко. И кончим, пожалуйста, этот разговор — я очень спешу.

Закрыв дверь на ключ, Джилл посмотрела на телевизионное изображение спящей старушки, а затем пробежала глазом по шкалам приборов. Все в полном порядке — и пульс, и дыхание, и давление, и что угодно. А дежурство словно при умирающей, и зачем это, спрашивается?

А не посмотреть ли самой, стоит в гостиной эта кровать или не стоит? Конечно же, такая самодеятельность резко противоречит указаниям Браша, но Джилл была уверена, что не разбудит пациентку, годы работы в медицине научили ее ходить абсолютно бесшумно. И эти же годы научили — совсем не обязательно так уж беспрекословно слушаться врачей, главное, чтобы они ничего не знали.

Осторожно открытая дверь даже не скрипнула. Миссис Банкерсон спит с полуоткрытым ртом, типичный глубокий сон очень старого, близкого к маразму человека. С кошачьей бесшумностью Джилл пересекла палату и подошла к ведущей в гостиную двери, слава тебе Господи, хоть этот замок исправен.

Кровать стояла на прежнем месте, но Джилл сразу про нее забыла — против всяких ожиданий, в комнате находился человек.

Сидевший в кресле Смит поднял голову, отложил большую детскую книжку с картинками и широко улыбнулся.

У Джилл подкосились ноги. Валентайн Смит здесь? Как же так, его же перевели, в журнале есть четкая, недвусмысленная запись.

И сразу — вихрь воспоминаний и кошмарных догадок… липовый «Человек с Марса» на стереоэкране… старушка, каждую секунду готовая умереть, а тем временем иссохшим своим телом прикрывающая никому неизвестный факт, что тут есть и второй пациент… наружная дверь гостиной, не поддающаяся ключу… Дальше все понятно: глубокая ночь, укрытая простыней тележка, и кто там догадается, что в морг увозят не один труп, а два?

А потом — парализующий волю ужас: сама того не желая, она узнала смертельно опасный секрет.

— Брат по воде! — радостно сказал Смит, неловко поднимаясь из кресла и протягивая ей руки.

— Здравствуйте. Э-э… как вы себя чувствуете?

— Очень хорошо. Я очень счастлив, — добавил он, и тут же постарался объяснить все такими же короткими, рваными фразами:

— Ты здесь, мой брат. Тебя долго не было. А теперь ты здесь. Я пью тебя глубоко.

---