Виват Император!

В принципе, когда офицер Громовой, к тому времени уже подполковник, добрался до уровня начальника отделения штаба дивизии, он решил, что все, он достиг предела своего карьерного роста, надо успокоиться и довольствоваться тем, что он имеет. О генеральских погонах он даже и не мечтал. Ибо курсант Паша Громовой был личностью весьма посредственной, если не сказать хуже. Даже преподаватели общевойскового военного училища, вообще-то весьма снисходительно относящиеся к интеллектуальному уровню своих подопечных (испокон веку от советского курсанта требовалось одно — научиться стрелять как ковбой и бегать как лошадь, а всякие умные науки типа высшей математики, радиоэлектроники и всякого такого прочего, присутствующие в программе обучения, частенько приносились в жертву совершенно неотложным делам вроде починки прорвавшейся канализации и уборки территории), частенько качали головой и бормотали себе под нос: «Ну до чего же туп». Так что жизненная стезя Паши по окончании военного училища представлялась весьма туманной.

На первом же месте службы Паша ухитрился за полгода довести «отличный» взвод, полученный от ушедшего на повышение взводного, до такого состояния, что от неудовлетворительной оценки за итоговую проверку его спасло лишь одно — командир роты упросил проверяющих включить в общий расчет среднего балла взвода еще и результаты всей командной секции роты в составе самого ротного, его зама, старшины и санинструктора. Следующие полгода Паша Громовой дневал и ночевал в подразделении, занимался отдельно с каждым солдатом своего взвода, но когда ротный за месяц до итоговой проверки предварительно проверил его взвод, то схватился за голову. И это при том, что на пятничных совещаниях офицерского состава командир полка вот уже три месяца приводил в пример работоспособность и трудолюбие лейтенанта Громового, который пересекает КПП части за полчаса до подъема и уходит домой через час после отбоя, а частенько и ночует в казарме. Впрочем, в одном деле Паше не было равных. Если его подразделение назначали на уборку территории, то можно было не сомневаться, что определенный ему участок будет буквально вылизан, все лужи разметены, окурки подобраны, урны вычищены, бордюры побелены, а в нужном месте подсыпан песочек. На подобных заданиях Паша просто преображался, проявляя чудеса изобретательности и сноровки. А кроме этого, Паша Громовой отличался еще разве что всегда безукоризненным внешним видом.

Промучившись с молодым взводным ровно год, ротный сумел успешно сбагрить его на повышение в соседний батальон. Там Паша три года мутил воду в должности замкомандира роты, после чего его комбату удалось успешно разработать и провести тонкую операцию по избавлению от Паши, включающую в себя даже досрочное присвоение очередного воинского звания (на что не пойдешь ради блага родного подразделения?), в результате которой молодой капитан Громовой получил под свое командование роту в соседней дивизии. В должности ротного Паша пробыл всего восемь месяцев, после чего командир полка, опасаясь за психическое состояние своего лучшего комбата, забрал Пашу в штаб на должность начфиса.

Так Паша и рос, в полном соответствии с «железным» армейским правилом: «Не можешь выгнать — отправь на повышение», пока не дорос до должности начальника отделения штаба дивизии. Там он как-то прижился и совсем уже успокоился (в вышестоящих штабах всегда вполне достаточно людей, чтобы два-три дебила не особо влияли на результативность его работы), но тут началась первая чеченская война, и Паша нежданно-негаданно угодил в Грозный. В отличие от многих и многих, поначалу считавших эту войну спокойной прогулкой за чинами и орденами, Паша испугался сразу и сильно. И хотя в первое время этот страх, казалось, не имел под собой никаких оснований, перед самым началом движения колонны в сторону Грозного Паша напился до положения риз, и судьба, следуя своему обыкновению беречь пьяных и убогих, уберегла его от той ужасающей бойни, в которую попал сводный отряд их дивизии (а куда было деваться этой самой судьбе, ведь в тот момент она имела в лице Паши и пьяного, и убогого). Так что когда он, проспав всю грозненскую мясорубку в самом стареньком и обшарпанном штабном кунге (наверное, из-за своего неприглядного внешнего вида и не расстрелянном, как остальные машины колонны, чеченскими гранатометчиками), выбрался из своего убежища, то оказалось, что на четыре сотни молоденьких солдат, сумевших добраться до городских окраин, осталось всего три офицера. Включая его самого. Причем он был чином выше самого старшего на целых три ступени. Всех остальных офицеров повыбили чеченские снайперы.