Перекличка мертвых

Перед домом Тенча на вымощенной площадке стояли два автомобиля. В окнах гостиной горел свет.

— Хороший коп, плохой коп? — уточнил Ребус, глядя, как Шивон жмет на кнопку звонка.

Она взглянула на него с еле заметной усмешкой. Дверь открыла женщина.

— Миссис Тенч? — обратилась к ней Шивон, показывая удостоверение. — Как бы нам побеседовать с вашим супругом?

Из глубины дома донесся голос Тенча:

— Кто там, Луиза?

— Гарет, это полиция, — полуобернувшись, ответила та и чуть отступила назад, приглашая пройти в дом.

Ей не пришлось повторять приглашение, и они вошли в гостиную одновременно со спустившимся сверху Тенчем. Интерьер комнаты Ребусу не понравился: кричащей расцветки бархатные шторы, массивные бронзовые бра по обе стороны камина, два слоноподобных дивана, занимающих большую часть пространства. Слоноподобность и бронзовость отличали и Луизу Тенч. В ушах у нее висели громадные серьги, запястья были унизаны гремящими при любом движении браслетами. Ее загар был явно искусственным — из тюбика или из салона красоты, — равно как и красновато-коричневый цвет волос. Синие тени на веках и розовая губная помада выделялись яркими пятнами. Насчитав в комнате пять антикварных хронографов, Ребус пришел к заключению, что муниципальный советник не в ответе за ее внутреннее убранство.

— Добрый вечер, сэр, — приветствовала Шивон входящего Тенча.

Он возвел очи горе и произнес:

— Господи, да успокоятся они, наконец? Может, мне надо предъявить иск за причинение беспокойства?

— Сначала посмотрите вот это, мистер Тенч, — бесстрастно посоветовала Шивон, протягивая ему пачку фотографий. — Вы, конечно же, узнаете своего избирателя?

— Это тот самый парень, которого вы приветствовали у здания суда, — любезно подсказал Ребус. — И кстати… привет вам от Дениз.

Тенч метнул испуганный взгляд на жену, уже сидевшую в своем кресле перед телевизором, звук которого был сильно приглушен.

— Ну, и что я должен увидеть на этих фотографиях? — спросил он нарочито громким голосом.

— Вы увидите, как он бьет палкой ни в чем не повинную женщину, — продолжала Шивон.

Тенч со скептической миной переводил взгляд с одного снимка на другой.

— Это цифровые фотографии, так ведь? — спросил он. — С ними очень легко мухлевать.

— Мухлеж имеет место, мистер Тенч, но не с фотографиями, — заявил Ребус, чувствуя, что пора вмешаться.

— Потрудитесь объяснить, что вы имеете в виду?

— Нам нужно его имя, — сказала Шивон. — Мы можем узнать его завтра в суде, но хотим узнать сейчас и от вас.

— А зачем вам это?

— Да потому, что мы… — Шивон секунду помедлила. — Потому что я хочу уловить связь. Два раза вы приезжали в лагерь, чтобы остановить заваруху… — она ткнула пальцем в фотографию, — то есть остановить его. Потом вы ожидали его освобождения из-под стражи. А теперь вот это, — она снова указала на фотографии.

— Да он простой подросток из неблагополучной части города, — сказал Тенч, не повышая голоса, но подчеркивая каждое слово. — Неблагополучная семья, неблагополучная школа, неправильный выбор пути. Но он живет на моей территории, а это значит, что я должен следить за ним, так же как и за каждым несчастным ребенком, оказавшимся в одинаковом с ним положении. Если это преступление, сержант Кларк, я готов сесть вместе с ним на скамью подсудимых.

Капля слюны, вылетевшая из его рта, попала на щеку Шивон, и ей пришлось стереть ее пальцем.

— Его имя, — повторила она.

— Ему уже предъявлено обвинение.

Луиза Тенч продолжала сидеть в кресле, положив ногу на ногу и уперев взор в экран телевизора.

— Гарет, — обратилась она к мужу. — «Эммер-дейл».

— Вы же не хотите, мистер Тенч, чтобы ваша супруга пропустила серию любимой мыльной оперы? — вмешался Ребус.

Титры уже бежали по экрану. Миссис Тенч, взяв в руки пульт, поставила палец на клавишу регулятора громкости. Три пары глаз буквально сверлили Гарета Тенча, а Ребус произнес одними губами имя Дениз.

— Карберри, — сказал Тенч. — Кейт Карберри.

Динамики внезапно взревели музыкой. Сунув руки в карманы, Тенч поспешно пошел прочь из комнаты. Ребус и Шивон, постояв некоторое время молча, распрощались с дамой, забравшейся с ногами в кресло. Та, уже успевшая погрузиться в свой иллюзорный мир, не ответила. Входная дверь была полуоткрыта, и Тенч, расставив ноги, стоял снаружи, поджидая их.