Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1

Познавший Тьму вновь выжидал. В Мельине должен справиться Ульвейн, в Зидде – Ракот, ну, а ему, как всегда, выпало самое скучное – ухватить наконец за хвост их неведомых и постоянно ускользающих врагов.

В первые часы после вторжения это казалось почти верным делом. Разве нет рядом Читающего, способного уловить и распознать любое заклинание в Упорядоченном? Разве не могут они вычислить и выследить, откуда направляется тот поток магии, что открывает порталы и переносит приказы полкам?

Однако время шло, сражения вспыхивали то тут, то там, подмастерья Познавшего Тьму одерживали очередную победу, и… всё повторялось вновь. Дальние – если это Дальние! – с поистине звериной ловкостью избегали расставленных силков.

Богу не полагается терять терпение и впадать в ярость. Этим прославились Ямерт и присные; а кончили они, как известно, не слишком хорошо.

Первым подал о себе весть дисциплинированный Ульвейн – впрочем, и задание ему выпало попроще, чем Гелерре или Эйвилль.

«Наставляющему нас повелителю», – начиналось послание. Хедин поморщился – сколько он ни боролся с цветастыми именованиями, подмастерья всё равно норовили ввернуть какой-нибудь титул, вместо простого и понятного всем имени:

«Пребываем в Мельине, на краю Разлома. Послали весть Аррису и передали оному вашу волю присоединиться к нам. Аррис всеподданнейше предаёт себя вашей милости и готов понести любую кару. В остальном же положение следующее…»

Хедин закрыл глаза. Ох уж эти мне эльфы. Даже лучшие из них. Сколько ни требуй от них краткости и точности, всё равно – словно сорняки, прорастают обрывки замысловатых фраз их церемониальной эльфьей дипломатии. Впрочем, неважно. Сейчас он всё увидит сам.

* * *

Двое Тёмных эльфов застыли на самом краю беснующегося и плюющегося смрадно-белой дрянью Разлома, там, где над поверхностью белёсого тумана поднималась узкая каменистая гряда, единственный остров посреди ядовитого океана. На тонколицего щёголя Арриса было страшно смотреть – щёки вымазаны засохшей глиной вперемешку с кровью, своей и чужой, волосы спутаны и тоже грязны, рукава и полы свободного кафтана местами пробиты, местами прожжены, кое-где впопыхах наложенные заплаты. Половина ножен пропала неведомо куда, оставшаяся еле держится на каких-то узлах; колчан почти опустел, в нём осталось лишь четыре стрелы. И только лук казался прежним – тщательно вычищенным и навощённым.

– Я пришёл, – бесстрастно проговорил Аррис. – Предаю себя в твои руки, Ульвейн. Да свершится воля повелителя.

– Да свершится воля повелителя, – мрачно кивнул посланник Хедина. – Где ты оставил свою команду, кстати?.. Я привёл помощь, Аррис.

– Она опоздала, – с холодным презрением бросил тот. – Нашествие не остановить, только если сюда явится сам повелитель.

Ульвейн выразительно поднял бровь. За его спиной в боевом порядке стояло почти пятнадцать десятков подмастерьев Познавшего Тьму – опытных, бывалых, прошедших не одно сражение, бившихся под множеством солнц и небес. Такие-то – и не остановят?

– Не остановят, – Аррис правильно понял взгляд товарища. – Только Познавший и Владыка. И притом вместе.

– Может, нам будет дозволено хотя бы попытаться? – иронически осведомился Ульвейн. Среди подмастерьев Хедина не было принято ссылаться на Новых Богов или просить у них помощи.

– Попытайся, – Аррис не принял тона. – Мы не смогли. Вы тоже не сможете. Ты спрашивал, где моя команда? Её больше нет. Я потерял всех, Ульвейн. Я остался один.

– Вот как, – Ульвейну даже изменило знаменитое хладнокровие Тёмных эльфов. Гибель каждого подмастерья – это сильный удар. А тут не один, не двое – сразу шестеро!

Аррис пожал плечами.

– Они сражались и умерли достойной смертью.

– Спали тебя Ямерт, Аррис. – Ульвейн придвинулся к соратнику, явно борясь со жгучим желанием сгрести его за грудки. – Оставь эти бредни вербовщикам. Как они погибли? Почему? Что не сработало, где открылась брешь?

– Успокойся, посланник. Нигде не открылось никаких брешей, и наша магия не дала сбоев. Просто вырвавшихся из Разлома тварей оказалось слишком много.

– Каких именно тварей, Аррис?! – потерял терпение Ульвейн.

Эльф усмехнулся – нехорошей, мертвенной усмешкой.

– Козлоногие, Ульвейн. Не кто иной, как козлоногие. Они осмелели. Раньше, я помню, открытого боя с нами они избегали – это дало бы повелителю право вмешаться.