И пришел многоликий...

Ив кивнул, с трудом пряча удивление. Вплотную он занялся Зовросом всего несколько недель назад, после нападения на принца, к тому же все это время он находился слишком далеко от Нью-Вашингтона, чтобы привлечь внимание кого-то из старых и новых осведомителей Дугласа. Это означало, что связи старика еще шире, чем он себе представлял. Дуглас деланно лениво кивнул, несомненно заметив его удивление и явно испытав от этого немалое удовольствие, а затем небрежным жестом извлек из кармана миниатюрный плоский видеорекордер и бросил его на стол:

— Посмотри на досуге. Думаю, тебе будет интересно.

— Что это? — спросил Ив. Дуглас ехидно улыбнулся:

— Посмотри — увидишь.

Когда за стариком закрылась дверь, Ив пару мгновений сверлил видеорекордер напряженным взглядом. Что там могло быть особо интересного? Он бывал на Зовросе, и не раз, а дон Ив Счастливчик вообще участвовал в рейде в качестве канонира корабля Черного Ярла. Так что он знал о Зовросе и предстоящем рейде почти все. И он не мог понять, что же могло породить в голосе старика такие язвительные нотки. Впрочем, к чему гадать, он наклонился и хлопнул ладонью по сенсору воспроизведения…

Дуглас оказался прав. Иву было не просто интересно, он почувствовал себя… как пистолет, у которого взвели курок. Рейд на Зоврос явно будет намного интереснее, чем Ив до сих предполагал. На видеорекордере оказалась короткая, секунд на сорок, запись. Судя по ракурсу, она была сделана с разведывательного зонда и столь малая ее продолжительность, скорее всего, была вызвана тем, что зонд успел прожить в активном режиме именно столько времени. Несмотря на цифровую обработку сигнала, запись была крайне низкого качества. Ив сумел разглядеть только кусочек местности, группу маленьких уродцев, похожих на людей, но преступным жонглированием генов превращенных в заготовки для убийственно эффективных солдат. Они, обливаясь потом, волокли куда-то поваленный ствол дерева с необрубленными сучьями. Причем делали они это отнюдь не по собственной инициативе, а повинуясь ударам бича, которыми щедро награждал их стоящий рядом надсмотрщик. И в нем-то был весь смысл. Надсмотрщик был человеком. Нормальным. Практически ничем не отличающимся от самого Ива. За исключением одной маленькой детали. Его кожа была черной… Свамбе вновь возникли на его пути.

2

В ходовой рубке горели только экраны и синие лампы дежурного освещения над обоими выходами. Дежурный помощник капитана, дремавший в кресле за спиной старшего навигатора смены, всхрапнул и, вскинув голову, непонимающим взглядом обвел тускло освещенный полукруг центрального пульта, на котором сейчас горело всего пять экранов. Сидящий в центре старший навигатор чуть развернул кресло и покосился на него. Взгляд дежурного помощника уже прояснился. Он поморщился, помассировал затекшую шею, а затем спросил:

— Как дела, Сивый Крокодил?

Старший навигатор слегка скривил губы в гримасе, которую с одинаковым успехом можно было принять и за недовольство и за скуку.

— Второй ходовой барахлит. Дед Дуда снизил нагрузку на пятнадцать процентов.

— На сколько опоздаем? Навигатор пожал плечами.

— Черт его знает, может, и ни на сколько. У нас был запас.

Дежурный помощник капитана пару мгновений осмысливал информацию, а затем наклонился вперед и щелкнул клавишей вызова двигательного:

— Эй, Дуда, как там у нас?

В ответ из динамика раздался ворчливый голос:

— Как жа, у нас… Энто у нас… А вам-то что? Сидитя там в ус не дуете, а нам расхлебывай. Я давно уже говорил Мосластому, что сердечники пора регулировать, а он все жадится… Вот и получил…

Дежурный помощник поморщился и, повернувшись к навигатору, буркнул, приглушив голос:

— Ну, задудел, теперь на полчаса…

Старший навигатор ухмыльнулся и махнул рукой:

— А, ладно, значит, все терпимо. Вот если бы он не задудел…

И оба согласно закивали, после чего помощник убавил громкость, поскольку дед Дуда сильно обижался, если связь отключали до того, как он выговорится, сладко зевнул и, устроившись поудобней в широком кресле, прикрыл глаза. Старший навигатор смены покосился на него завистливым взглядом, потом зло огляделся по сторонам, как будто ища, на ком бы сорвать плохое настроение. Но кроме них двоих в ходовой рубке больше никого не было, поэтому он тяжко вздохнул и, вытянув руки, на мгновение остановил пальцы над клавиатурой, будто пианист перед исполнением сложной симфонии, а затем опустил их на клавиши. Спустя мгновение его пальцы шустро бегали по клавиатуре, а на экране, занимавшем всю переднюю стенку рубки, ползли длинные столбцы цифр. В отличие от всей остальной вахты старшему навигатору смены спать было нельзя ни при каких условиях. Иначе и он сам, и весь корабль могли бы однажды проснуться уже в нижних слоях короны какой-нибудь звезды или от грохота разламывающихся переборок корабля, врезавшегося на полном ходу в небольшое, на пару-тройку астрономических единиц в поперечнике, облако межзвездного газа. Впрочем, в этом случае вряд ли кто успел бы проснуться…