Время Вызова. Нужны князья, а не тати

Глава 4

— До Мневников, шеф?

Андрей молча кивнул и буркнул:

— Восемьсот.

— Пойдет. — Мужик влез на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Андрей повернул ключ. Под капотом завизжал стартер, мотор вздрогнул раз-другой и сердито заворчал, позвякивая клапанами. Андрей подгазовал, затем включил «поворотник» и вырулил на проспект…

Из СИЗО его освободили внезапно. Уже под вечер раскрылось окошко, в котором сверкнули глаза выводного, затем раздался голос:

— Встать. Лицом к стене. Руки на стену.

Потом загремели ключи. Андрей считался «буйным» (ну еще бы, после того как такое учинил), но, в общем, охрана к нему благоволила. Во-первых, здесь, в СИЗО, он вел себя совершенно спокойно, во-вторых, все-таки офицер, а в-третьих, несмотря на всякие там режимы секретности, с обстоятельствами его дела все были более-менее ознакомлены. И большинство Андрея одобряло. А еще дело было в том, что среди «правильных воров» хозяин разгромленной Андреем усадьбы считался беспредельщиком, так что и блатные на Андрея также зуба не имели. Наоборот, ходили слухи, что «смотрящий» предлагал администрации поселить «танкиста» в его камеру, обещая проследить, чтобы тому не было никакого убытку. Но, согласно правилам, «буйных» надлежало «селить» отдельно, так что Андрей попал четвертым к еще троим горемыкам.

Выводной вошел в камеру. Окинул четверых сидельцев цепким взглядом, а затем коротко приказал:

— Данилов, с вещами на выход.

Кто-то охнул. Андрей отлип от стены, молча собрал свои нехитрые пожитки и вышел в коридор…

Едва он выбрался за железные ворота, как черный джип, стоявший метрах в сорока от ворот, коротко мигнул фарами. Андрей недоуменно покосился в его сторону. У него знакомых с подобными машинами не было. Он пожал плечами, поднял воротник и, повернувшись к джипу спиной, пошел к автобусной остановке. Джип за спиной коротко взрыкнул мотором, включил фары и двинулся за ним следом.

Когда черная громадина поравнялась с ним, щелкнула открывающаяся дверца и уверенный голос произнес:

— Андрей Альбертович, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

Андрей остановился и обернулся. Задняя дверь джипа была приглашающе раскрыта, но разглядеть, кто сидит внутри, было практически невозможно. Что ж, если хотят грохнуть, то все равно грохнут. От джипа не убежать. Да и у тех, кто внутри, явно не только кулаки имеются. А если действительно хотят поговорить, так от него не убудет… Он усмехнулся про себя (да, тюремная камера быстро влезает внутрь человека, раньше он не был таким покладистым) и полез в машину.

— Добрый день, Андрей Альбертович, меня зовут Бальтазар Иннокентьевич. — Мужчина располагающе улыбнулся. — Думаю, ломаете голову, почему это вас отпустили?

Андрей неопределенно пожал плечами. Он, конечно, удивился, но не то чтобы это так уж его волновало. После двух недель в глухой клетке со стенками, обработанными бетонной «шубой», с маленьким, забранным решеткой окошком под потолком и вонючей дыркой параши в углу становишься фаталистом.

— Можете не гадать. Это я обо всем позаботился.

Андрей удивленно воззрился на сидящего перед ним мужчину.

— Нет-нет, не надо никакой благодарности. Более того, скажу честно, я действовал отнюдь не в ваших интересах. Дело в том, что я работаю на… человека, чей дом вы так эффектно порушили.

— А-а-а, — протянул Андрей, внезапно вспомнив фигуру у бассейна, — я вас там видел…

— Несомненно, — удовлетворенно кивнул Бальтазар Иннокентьевич. — Но дело не в этом. Просто… ваш столь экстравагантный поступок создал для моего работодателя определенные сложности. Скажем так, он привлек к нему излишнее внимание, и кое-что из того, что, по уму, должно было бы оставаться в тени, внезапно выплыло наружу. Нет, дело не в официальных структурах. Хотя и тут возникли некоторые трудности, но вполне решаемые. Трудности возникли в другой среде. — Он всплеснул руками. — Вы не представляете, насколько люди, принадлежащие к так называемым теневым структурам, подвержены ханжеству и закоснелости. И как они не любят тех, кто смело и свободно отбрасывает заплесневелые законы и традиции…

— А я-то тут при чем? — равнодушно спросил Андрей. Ему были совсем не интересны трудности того урода, который имел отношение к смерти деда.

— Дело в том, что мой работодатель непременно желает вам отомстить. Что в его понимании означает только одно — смерть. Причем довольно мучительную. — Бальтазар Иннокентьевич грустно улыбнулся. — К сожалению, он слишком привержен идеологии зверя. Он считает, что она делает его сильным. А волки ведь никогда не прекращают гона и не бросают загнанную добычу…