Другие времена, другая жизнь

— Но она отказалась от продолжения, — прервала ее Маттеи.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Хольт.

— Она вычеркнута из этого списка. Они ужинали довольно рано, в шесть часов. Все одиннадцать есть в списке, и Штейн среди них. А попозже, около десяти, подали сыр, фрукты и красное вино. Записались только семь, остальные поспешили домой, уж не знаю что… детей укладывать. И среди этих семи Хелена Штейн.

— Однако потом ее вычеркнули, — уточнила Хольт скорее для себя, чтобы быть уверенной, что поняла все правильно.

— В том-то и дело! Я думаю, она отказалась в самый последний момент.

— Похоже на то, — медленно произнесла Хольт.

— Если она собиралась управиться с Эрикссоном к восьми часам, надо было поторапливаться.

Даже очень искушенный психолог не нашел бы в ее словах ни малейшего намека на сентиментальность.

Через полчаса позвонила Мартинес. Ее приятель из криминалистического отдела сказал, что у него кое-что для них есть, и просил зайти.

Очень кстати, подумала Хольт, хоть разомнусь немного. Она не привыкла работать за письменным столом, и, если бы совсем недавно кто-то сказал, что ей придется этим заниматься, она бы не поверила. Удовлетворение приносит только оперативная работа, это знает каждый полицейский, заслуживающий этого звания, но она не могла не признать, что до сих пор ей не приходилось участвовать в следствии, которое продвигалось бы так быстро и эффективно, а она вроде бы ничего и не делала, только сидела, уставившись в дисплей, или перебирала бумаги. То, что сейчас происходит, подумала она, это и есть настоящий прорыв в следствии, и скоро мы все рука об руку подойдем к триумфальной арке полицейской славы. Если, конечно, Юханссон не предпочтет проделать этот путь в одиночестве, охладила она собственный пыл.

— Пожалуйста, присаживайтесь, девушки, и чувствуйте себя как дома, — встретил их эксперт-криминалист. Пивное брюхо удивительным образом сочеталось в нем со старомодной вежливостью.

— Спасибо, — ответила за всех Хольт, подавляя желание отпустить шуточку.

— Ну, посмотрим, как сказал слепой… — Криминалист сдвинул очки на лоб и достал копию протокола из Центральной лаборатории, испещренную пометками. — Невероятно, в моем мрачном кабинете — три такие красивые женщины…

— Приятно слышать, — сказала Хольт. Она все же носила звание комиссара полиции и решила опередить Мартинес, пока та что-нибудь не ляпнула.

— Вам будет еще приятнее, когда вы узнаете о некоторых выводах, которые я сделал касательно находок, зафиксированных нашими коллегами из ЦКЛ, — продолжил он и хитро прищурился.

— Не понимаю, — ответила Хольт.

— Подождите-подождите, сейчас все объясню, — сказал криминалист со значительной миной. — Итак, растительные и животные масла, эфиры, твердый растительный жир, следы воска, три различных красителя… И к тому же…

— Весь этот химический бред означает, что на полотенце были следы обычной губной помады, — с невинным видом перебила его Маттеи.

Встреча с экспертом надолго не затянулась. В коридоре Мартинес заключила смущенную Маттеи в объятия и поцеловала прямо в губы, после чего они, по-девчачьи хихикая, вернулись в проекторную.

— Вот уж не подозревала, что ты знаешь все эти химические фокус-покусы, — заметила Хольт.

Юханссон полезет на стенку, подумала она. Малышка Маттеи скоро утрет ему нос.

— А я и не знаю, — улыбнулась Маттеи. — Перед встречей с криминалистом я полезла в компьютер и нашла стандартные программы для сопоставления химических веществ. А насчет помады… Есть такая упрощенная памятка, я ее свистнула из ЦРУ.

— Обалдеть! — сказала счастливая Мартинес. — Ты видела его мину? «Следы обычной губной помады», — передразнила она. — Дядька чуть не лопнул!

— Надо отдать ему должное, — заступилась за него Маттеи, просматривая заметки криминалиста в протоколе, — он определил и цвет помады, и, с большой степенью вероятности, марку. Темная вишнево-красная помада высокого качества, дорогая, скорее всего французская… Точно не американская: в Америке один из красителей запрещен законодательно. Похоже, «Ланком», куплена во Франции, не предназначена на экспорт.

Даже если не принимать во внимание цену, трудно представить, чтобы крашеная блондинка Иоланта пользовалась такой помадой, подумала Хольт, и все же с полькой решила на всякий случай поговорить.