Другие времена, другая жизнь

Лиска из собственного опыта знал, что почти всё и всех можно купить за деньги. А здесь шла речь — без всякого преувеличения — о власти над пятьюдесятью тысячами людей, причем людей не с улицы. От того, кем они были и чем занимались, зависело существование сотен миллионов людей — как в положительном, так и в отрицательном смысле. За такое знание не жалко никаких денег, решил Лиска.

К сожалению, эта мысль посетила не его одного. Многие рассуждали точно так же — в первую очередь в организации, к которой он принадлежал и сам. Поэтому в ЦРУ началась обычная бюрократическая неразбериха, а когда дым рассеялся, на поверхности осталась ответственная группа из трех человек, уполномоченных властью и деньгами, группа экспертов, главной задачей которых было поддерживать иллюзию полезности и хорошее настроение, проектная группа, которой, собственно, и предстояло выполнить работу, и несколько вспомогательных групп, отвечающих за координацию оперативных мероприятий. Лиска возглавлял одну из таких групп: одна цель, несколько человек, реальный (в кои-то веки!) пакет с деньгами и, разумеется, наивысочайший уровень секретности. Другими словами, все было как обычно, и, как обычно, проекту присвоили код: «Операция Роузвуд».

Упала Берлинская стена, и вместе с ней как карточный домик рухнула Штази. Внезапно все стало можно продать, и, чтобы урвать хороший кусок, важно было успеть первым. Продавцы сами разыскивали покупателей. В конце ноября 1989 года некий офицер Штази, не особенно высокого ранга, но работающий там, где надо, взял компьютерную ленту с фамилиями всех работавших на ГДР шпионов и отнес к своему русскому приятелю из КГБ. Ленту самолетом переправили в Москву, так что теперь продавцы из Штази и КГБ могли спокойно встретиться с покупателями из ЦРУ и обговорить условия сделки. Во вторник 5 декабря ударили по рукам и обменяли базу данных на доллары, партнеры отметили успешное завершение переговоров русской водкой и русским же шампанским.

Катушка с базой данных досталась ЦРУ очень недорого, чему Лиска не особенно удивился. Он был ребенком во время войны, подростком участвовал в Венгерском восстании и собственными глазами видел, что человеческая жизнь иногда не стоит и ломаного гроша. Здесь, по крайней мере, заплатили по сотне долларов за голову, подумал он и сочувственно покивал.

В тот самый вечер, когда майор Сенс за ужином в своей квартире в Пренцлауер-Берге подавился кофе, Лиску тоже пригласили на ужин, поданный на тысячу километров севернее на вилле в фешенебельном стокгольмском пригороде Юрхольм. В отличие от Сенса пить кофе ему не пришлось. Впрочем, он легко с этим примирился, понимая, что его ожиданию приходит конец. С хозяином виллы он был знаком с начала шестидесятых. Сейчас тот работал в шведском правительстве, где официально занимался вопросами науки и развития, однако по сути был советником премьер-министра по безопасности.

Отношения его с Лиской нельзя было назвать безоблачными. В первые годы их знакомства отношения эти были настолько запутаны, что малейшее официальное их расследование могло бы привести к тяжелым последствиям не только для них самих, но и для их шефов и интересов наций, которые они представляли. Сейчас положение было совсем иным. Русский медведь был в глубоком нокдауне, рефери уже досчитал до восьми — это обстоятельство очень упрощало общение Лиски с ответственным за безопасность правительственным чиновником. «Короче говоря, у шведов уже нет повода дрожать за свою шкуру», — так сформулировал Лиска генеральную линию большой политики в беседе со своим начальством в Лэнгли.

Хозяин и гость собирались посвятить вечер изысканной еде, хорошему вину и приятной беседе о минувших временах, светлом будущем и сегодняшней политической ситуации, но не успели они сесть за стол, как у хозяина зазвонил красный телефон. В ту же минуту в дверь постучал шофер Лиски, он же телохранитель, и после этого речь шла только о работе. Оба они, и хозяин, и гость, занимались, казалось бы, различными делами, и все же дела эти были тесно связаны.

На прощание хозяин процитировал Черчилля, правда, с поправкой: «Что проку, если тебя предупредят, если ты не в состоянии себя защитить?» Лиска уехал в американское посольство, где снимал небольшой офис, и провел всю ночь в разговорах по телефону и прогулках от стола до телевизора и обратно. Poor bastards, подумал он, имея в виду те пятьдесят тысяч, чьи жизни только что пошли с молотка. Жалко подонков.