Счастливая куртизанка

«Счастливая куртизанка, или история жизни и всевозможных превратностей судьбы мадемуазель де Бело, впоследствии именуемой графиней де Винтельсгейм Германской, известной во времена Карла II под именем леди Роксаны» вышла в свет в 1724 г., когда автору было уже около шестидесяти четырех лет. Позади была долгая, трудная, полная тяжких испытаний и стремительных взлетов жизнь, которую сам Дефо характеризовал как годы, «проведенные в самых бедственных, скитальческих и горестных обстоятельствах, в какие приходилось попадать человеку. За это время я прожил долгую и удивительную жизнь — в постоянных бурях, „ борьбе с наихудшим видом дикарей и людоедов.“ Я испытал всяческие насилия и угнетения, несправедливые упреки, людское презрение, нападения дьявола, небесные кары и земную вражду; изведал бесчисленные превратности Фортуны, побывал в рабстве хуже турецкого…; попадал в море бедствий, снова спасался и снова погибал, чаще, чем это случалось с кем-либо ранее на протяжении одной человеческой жизни; часто терпел кораблекрушения, хотя скорее на суше, чем на море…»^[143] Этот драматический итог биографии Дефо (которая, по его заявлению, послужила подлинной канвой «удивительных приключений Робинзона Крузо») был, по-видимому, близок к действительности. Писателю, который, вступив в седьмой десяток, оглядывался назад, было что вспомнить. Человек удивительной предприимчивости, энергии и инициативы, сочетавший трезвую наблюдательность с неиссякаемым воображением, рисовавшим ему все новые и новые возможные сферы деятельности, он активно участвовал в политической, экономической и культурной жизни своей страны. В молодости он был замешан в неудавшемся заговоре незаконного сына Карла II, герцога Монмутского^[144], собравшего под свои знамена немало ремесленников и неимущих крестьян, «окрыленных мечтой об утверждении утопии всеобщего равенства»^[145]. Заговор был разгромлен (1685). Но три года спустя возглавлявший силы политической и религиозной реакции Иаков II Стюарт был низложен, и Дефо, в числе других лондонских бюргеров, торжественно встретил нового короля, Вильгельма III Оранского, прибывшего из Голландии, чтобы занять престол своего тестя. Недолгое царствование Вильгельма III (1689—1702) было для Дефо периодом бурной политической активности: он энергично поддерживает этого «короля-патриота», высмеивает в прозе и стихах его противников и обнаруживает готовность считать государственный переворот 1688 г., приобщивший к власти буржуазные верхи, началом новой благодетельной эры в истории своей страны. Стихотворный памфлет «Чистокровный англичанин» (1701), представлявший собой злую сатиру на английскую аристократию и противопоставлявший личное достоинство — родовой спеси, снискал автору у современников, по мнению некоторых исследователей, едва ли не большую популярность, чем даже позднейший «Робинзон»^[146]. Восемьдесят тысяч экземпляров дешевого издания этого памфлета, как с гордостью рассказывал Дефо, было распродано на улицах. Иные крылатые строки этой демократической сатиры не раз вспоминаются при чтении его позднейших романов. Так, например, цинический рассказ Роксаны о том, как покупаются аристократические титулы и в Англии, и на континенте Европы, служит как бы развернутой иллюстрацией сатирического афоризма из «Чистокровного англичанина»: «Tis Impudence and Money Makes a Peer» (Чтобы стать пэром, нужны наглость и деньги).

Это было, вместе с тем, и время самой кипучей предпринимательской деятельности Дефо. Отец будущего писателя, торговец свечами и мясник, дал сыну хорошее образование, рассчитывая, что тот станет священником пуританской диссидентской общины^[147]. Даниэль, однако, наотрез отказался от этой карьеры и окунулся с головой в практическую жизнь. Он вел оптовую торговлю вязаными изделиями, табаком, спиртным; фрахтовал торговые суда; спекулировал земельными участками; был владельцем черепичного завода; интересовался техническими новшествами в водолазном деле; завел даже ферму, где намеревался выращивать мускусных кошек, рассчитывая на поставку доходного «сырья» аптекарям и парфюмерам… Несколько раз он терпел банкротство, но снова становился на ноги. Вильгельм III, по-видимому, оценил литературное дарование, ум и энергию Дефо; писатель вспоминал впоследствии, что королю случалось пользоваться его советами, а королева Мария прибегла к его помощи, когда разбивала новые сады вокруг Кенсингтонского дворца.

---

143 Daniel Defoe. Serious Reflections during the Life and Surprising Adventures of Robinson Crusoe. London, Dent, 1899, p. XI—XII.

144 Герцогу Монмутскому предстояло фигурировать в качестве одного из эпизодических персонажей в романе «Роксана» под именем г-га М-ского.

145 А.Л. Мортон. История Англии. М., «Иностранная литература», 1950, стр. 239. См. также характеристику политических взглядов молодого Дефо в другой книге этого английского историка-марксиста: А.Л. Мортон. Английская утопия. М., «Иностранная литература», 1956, стр. 108—111.

146 Поводом к созданию этого памфлета послужили нападки торийской реакции на «чужеземного» короля-голландца. Дефо столь же сатирически, как позднее и Свифт в «Путешествиях Гулливера», характеризовал мнимую «чистопородность» английской аристократии и доказывал, что подлинное благородство доказывается только личной доблестью.

147 Хотя Дефо и не пожелал стать диссидентским проповедником, в его творчестве обнаруживается тесная связь с традициями демократической пуританской литературы, восходящими к английской революции XVII в. В продолжении «Робинзона Крузо» он с особенной похвалой отозвался о жанре «притчи» или «аллегорической истории», сославшись, в частности, на Бэньяна. — См.: Defoe. Serious Reflections, p. 101.