Ячейка 21

– Я уточняю свидетельские показания, которые расходятся с данными ранее.

– Вы оказываете давление на свидетеля.

Он наклонился к Сундквисту и добавил:

– И я хочу, чтобы мой подзащитный был немедленно отпущен. У вас против него абсолютно ничего нет.

Свен Сундквист взял его за локоть и легонько подтолкнул к выходу:

– Я знаю порядок С вашего разрешения, я не закончил разговор.

Он вытолкал адвоката за дверь и закрыл ее у него перед носом. Лиса Орстрём стояла у окна, тупо глядя на опустевшую комнату по ту сторону зеркала.

– Я не понимаю.

Сундквист встал между нею и окном.

– Я не понимаю, – повторил он. – Вы помните наш с вами вчерашний разговор?

Лицо Лисы пылало. Она отвела глаза.

– Да.

– И вы помните, что вы тогда сказали?

– Да.

– Вы показали на человека с фотографии номер тридцать два. Я сказал вам, что его зовут Йохум Ланг. Вы несколько раз повторили, что совершенно уверены в том, что именно он убил Хильдинга Ольдеуса. Вы это знаете, и я знаю. Поэтому я совершенно не понимаю, почему вы, увидев его во плоти вот в это окно, не смогли его опознать.

Она ничего не ответила и только покачала головой, уставившись в пол.

– Вам угрожали?

Он ждал, что она ответит. Но она молчала.

– Они так обычно и делают. Угрозами заставляют молчать. Чтобы продолжать убивать.

Свен Сундквист заглянул ей в лицо.

Наконец она посмотрела на него.

Она больше не отводила взгляд. Хотела, но не могла. Просто стояла и смотрела Свену прямо в глаза.

– Мне очень жаль, Сундквист. Очень жаль. У меня есть племянники, вы понимаете? И я их очень люблю.

Она закашлялась.

– Вы понимаете?

Утренние пробки рассосались, они без труда проехали через город и выехали на трассу Е4, где машин совсем мало. Всего через полчаса они были на месте. Второй раз менее чем за сутки.

Лена ему обрадовалась. Он еще поднимался по деревянной лестнице, а она уже открывала дверь, чтобы обнять его на крыльце. Эверт Гренс к таким телячьим нежностям не привык и готов был инстинктивно отпрянуть, но сдержался. Объятия нужны им обоим.

Она надела куртку: на улице по-прежнему прохладно, такое уж выдалось лето. Так и не потеплело.

Минут двадцать они шли по полю в сторону Норсборгского водопада, каждый думал о своем. Вдруг она спросила, кто она была. Та девушка, что стреляла в Бенгта. И что потом лежала рядом с ним на сером полу.

Гренс поинтересовался, так ли это важно, и она кивнула в ответ. Она хотела это знать, но зачем – не решалась объяснить. Он остановился, посмотрел на нее внимательно и рассказал, при каких обстоятельствах впервые встретился с Граяускас. Про квартиру с электронным замком. Про исполосованную кнутом спину у потерявшей сознание девушки.

Она слушала. Потом молча сделала несколько шагов и наконец спросила:

– А как она выглядела?

– Когда? После смерти?

– Нет. До. Мне нужна ее фотография. Какой она была. Она украла всю нашу дальнейшую совместную жизнь, Эверт. Я знаю. Что ты, как никто другой, меня поймешь. Я пыталась посмотреть новости, но не смогла. Первое, что я сделала утром, – купила две свежие газеты. Но там нет ее фотографий. Как будто ее вообще никогда не было. Или как будто ничего не значит, какой она была. Я хочу сказать, для остальных, возможно, достаточно просто знать, чем она занималась и как погибла.

Всю нашу дальнейшую совместную жизнь…

Как будто он сам это произнес, сам об этом подумал.

Подул слабый ветерок. Он застегнул пиджак. Они все шли и шли по полю. «У меня же все это есть, – думал он. – Во внутреннем кармане. И фотография, которую прислали коллеги из Литвы. И, Лена, есть у меня пленка. Которая скоро исчезнет. И многого, очень многого ты никогда не узнаешь».

– Есть у меня фото.

– У тебя?

– Ну да.

Гренс остановился и расстегнул пиджак, который только что застегивал. Он вынул конверт и достал из него черно-белый снимок молодой девушки.

На фотографии она улыбалась. Волосы уложены в какой-то необычный красивый пучок.

– Лидия Граяускас. Ей было двадцать. Из Клайпеды. Эта фотография сделана три года назад, еще до того, как она оттуда уехала.

Лена Нордвалль стояла как вкопанная. Она провела пальцем по фотографии и смотрела на нее, как будто узнала девушку.

– Хорошенькая.

Она хотела сказать еще что-то. Он посмотрел на нее.