Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2

— Да, сударь, если человека зовут Франсуа.

— Да, да, именно этим именем все к нему и обращались. И питон задушил двух слонов?

— Я не знаю, душил ли он, сударь, но я слышал, как хрустнули их кости, будто в зубах охотничьей собаки. И между тем это были его последние минуты агонии: двумя пулями я размозжил ему голову.

Г-жа Декан с изумлением, а Альфред с любопытством рассматривали их гостя.

— Однако, — заметил Сюркуф, — если вам довелось слышать имя моего друга Рене, господа, следует быть более доверчивыми. В бухте Шьен-де-Плом он на глазах у всех ввязался в сражение с акулой, для которой все кончилось столь же печально, как для того питона.

— Как, — спросил Рондо, — это вы вспороли брюхо акуле, преследовавшей матроса?

— Да, сударь, но да будет вам известно, нет ничего проще. Это вопрос скорее ловкости и сноровки, и речь идет лишь об одном точном ударе ножом.

— Он рассказывал еще одну историю, — продолжил Рондо; этот отважный и достойный человек, казалось, был предназначен для того, чтобы собирать все курьезы. — Он рассказывал, как в двадцати шагах из джунглей выскочил тигр, и тогда господин Рене прицелился и, прежде чем выстрелить, произнес: «В правый глаз Филиппу»·. Я не помню, о каком именно глазе шла речь, о правом или левом, но этого рассказа никто не понял, и я — не больше остальных.

Генерал Декан рассмеялся.

— Генерал, — обратился к нему Рене, — будьте любезны, расскажите господину Рондо анекдот про Астера. Если это сделаю я, он мне не поверит.

— Дорогой господин Рондо, — начал генерал, — Астер был искусным лучником из Амфиполя, разгромленного Филиппом. Этот человек оставил свой город и удалился в Метону, который в это время также штурмовал Филипп. Астер, думая отомстить ему, да еще так, чтобы тот понял, от кого исходила месть, написал на одной из стрел: «Астер Филиппу в правый глаз». И действительно, у Филиппа не только оказался выколот глаз, но он чуть не умер от этой раны. Тогда и он решил послать в город стрелу, написав на ней: «Возьму Метону, повешу Астера». Царь македонский взял Метону и сдержал слово. Вот такой анекдот, господин Рондо, не скажу — правдивый, но исторический.

— Дьявол! Дьявол! Но перед вами, сударь, человек, ловкость которого не уступает вашей, господин Рене.

— Идет! — ответил Рене. — Вижу теперь, что вы положительно хотите лишить меня смирения, господин Рондо, и не можете простить мне мой отказ сразиться. После обеда я буду в вашем распоряжении, и, если вы примете условия, которые будут мною предложены, даю вам слово, что вам доставлю такое удовольствие.

Разговор принял общий характер, однако г-жа Декан и Альфред, которым не терпелось увидеть разрешение этого спора, а еще больше поражение Рондо, предложили после обеда перейти пить кофе и ликеры в фехтовальный зал.

Так и было решено. Рондо, чье брюхо раздулось так, как он сам себе не пожелал бы, побуждаемый самомнением, первым двинулся к выходу.

— Ваши условия, господин Рене? — спросил генерал.

— Вы говорили мне, генерал, что ваша супруга посвятила себя опеке над неимущими? — спросил Рене в свою очередь. И он поклонился г-же Декан. — Хорошо! В таком случае тот из нас, кто получит пять уколов, будь это я или господин Рондо, а значит, тот, кто все пять оставит без ответа, платит тысячу франков.

— О-хо-хо! — разразился своим грубым хохотом Рондо. — Думаю, я буду в состоянии принят^ ваше пари, сударь.

Рондо взял рапиру, пропустил ее клинок под подошвой своего ботинка, рассек ею воздух, согнул, присел и, сжав рапиру в руке, встал в позицию.

Рене взял первую подвернувшуюся рапиру, отсалютовал ею и в свою очередь встал в позицию:

— Честь имею, сударь.

Рондо нанес один за другим три молниеносных удара, подтвердив этим, что у него были твердая рука и острый глаз; но все три оказались отражены один за другим немудреными приемами.

— А! Моя очередь! — сказал Рене.

А дальше все происходило как во сне.

— Раз, два, три, — считал Рене.

Каждый из его трех ударов достигал цели.

Он повернулся к зрителям, которые в один голос произнесли:

— Три раза.

— Ваш черед, сударь, — обратился Рене к противнику, — но предупреждаю, что на два ваших удара, которые я, разумеется, отобью, я отвечу двумя точными. Я заранее объявляю вам это, чтобы вы не заподозрили меня в намерении расстроить вашу защиту и не подумали, что я более искусен и лукав, чем есть на самом деле.