Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2

И через мгновение все, кому был адресован этот крик, вскочили и бросились к палубе. Едва он оценил состояние небес и моря, как команда, офицеры и матросы, думали уже только о том, как достойно встретить грядущую бурю.

Ни один не тратил слов, но каждый приложил все свои усилия, всю свою энергию, словно боясь в этом уступить кому-то другому. И действительно, вскоре оказалось, что лишних рук нет и для всех нашлось дело.

Бледный и зловещий туман, который четверть часа назад приближался с юго-запада, теперь двигался на корабль с быстротой лошади, задумавшей получить на скачках приз. В воздухе исчезла та влажность, которая всегда сопровождает восточный ветер, а в паруса задули короткие порывы, предвестники надвигавшегося урагана.

Затем послышался ужасный шум и все возраставший рокот над поверхностью океана, который, неспокойный вначале, теперь окончательно разбушевался и покрылся искрящейся пеной чистейшей белизны. Мгновение спустя ветер всей силой своей ярости обрушился на неуклюжую и грузную махину корабля.

Корабль, столкнувшись с ураганом, оказался в положении пехотного каре на поле боя, которое ждет кавалерийскую атаку неприятеля.

По приближении ветра капитан распорядился приспустить некоторые из парусов, чтобы использовать изменения ветра и ловить попутный. Но судно, созданное для перевозки, а не для быстрого плавания, не откликалось ни на его нетерпеливые возгласы, ни на нужды ситуации. Его нос постепенно отворачивался от выбранного направления на восток, подставив под удар стихии незащищенный борт. К счастью для тех, которые уже вручили свои жизни беззащитному кораблю, ему не суждено было испытать на себе всю мощь одного-единственного удара стихии. Те паруса, которые опустили, теперь трепетали на толстых реях, надуваясь, а затем хлопая поочередно много раз в течение минуты, и в это мгновение на них с чудовищной силой обрушился порыв урагана.

Небо было таким черным, что продвигаться можно было лишь на ощупь. Люди, бледные словно призраки, могли разглядеть друг друга только при мгновенных вспышках молний или таком же недолговечном блеске больших пенистых волн, которые на секунду ослепляли зрение, а в следующее мгновение погружали его во мрак, который был тем чернее, чем ярче и короче были вспышки. Все, что было в силах человеческих и что можно было сделать, чтобы хоть как-то уберечься от первых ударов стихии, было сделано. Все ждали дальнейших событий. Отсчет шел на минуты.

Оглушенные частыми ударами по бортам и мачтам корабля, на котором их бросало из стороны в сторону бортовой качкой и наклонами, попав под удары остатков разбитых снастей, которые стихия поднимала в воздух, словно заостренные и невидимые бичи, уставшие от работы и от страха, теряющие последние надежды, — матросы «Самсона» прислонились к стене фрегата со стороны ветра, согнув спины, чтобы дать пройти огромным волнам, бушевавшим сейчас на палубе, подбиравшимся сзади или двигавшимся справа налево. Никаких разговоров, каждый был сосредоточен на своих мыслях; мрачное молчание, лишь временами нарушаемое то ругательствами, то жалобами, то обращенными к небесам проклятиями и обвинениями.

Море, забавлявшееся с кораблем, словно великан с пушинкой, било его по переду и с тыла, и по бокам, по всем частям одновременно, неся на него огромные движущиеся холмы или восставая на него снизу из толщ океана откуда меньше всего можно было ожидать его ударов.

Один из них по левому борту был такой силы, что корму за доли секунды унесло сначала вправо, затем влево; вышла из строя фок-мачта. Ветер обрушился на нее и разорвал ее крепкий парус в клочья.

Все было разорвано, раздроблено, унесено ветром — от мачты не осталось и следа; руль был разбит, а корабль начал крениться на правую сторону; он был уже заполнен водой, быстро перетекавшей из стороны в сторону и не позволявшей держать равновесие.

— Что делать? — спросил капитан у Рене.

— Курс по ветру! Курс по ветру! — повторял тот.

— Курс по ветру, черт возьми! — закричал и капитан Паркер таким зычным голосом, что он перекрывал грохот шторма.

Тот же старый матрос заступил на пост кормчего вместе с запасным рулем и подчинился этому приказу быстро и со знанием дела, но он тщетно пытался определить по переднему парусу, как корабль собирается двигаться. Дважды главные мачты склонялись к палубе, чуть не сровнявшись с линией горизонта, и оба раза чудесным образом вставали опять. Затем, уступив воде и ветру, корабль лег на бок.