Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2

Рене заявил, что шлюп, на котором они приплыли, им и его друзьями был добыт силой у бедных ирландцев, и спросил о стоимости его, чтобы выслать сумму его владельцам. Это тем легче было сделать, что в оружейном отсеке шлюпа нашли патент на его владение, в котором был указан адрес хозяина.

Шлюп продолжал стоять во внешней гавани, а Рене и его друзья уже устремились на барку, едва к ним вернулись силы.

— Вперед, друзья мои, поплыли и быстрее! — сказал он. — К «Нью-Йоркскому скороходу»; гребцам — два луидора.

— Видишь, — сказал один из них, узнавший Рене, — это тот самый господин Рене, который оплатил все долги моим друзьям на «Призраке» господина Сюркуфа. Да здравствует господин Рене!

Его поддержали и остальные гребцы, надеясь удвоить ставки своим энтузиазмом, принявшись что есть сил кричать «ура!».

На эти крики команда «Нью-Йоркского скорохода» высыпала на палубу, и Рене в стоящем на полуюте моряке узнал своего товарища Франсуа, который в свою очередь пытался его рассмотреть в подзорную трубу. И стоило ему закричать: «Друзья, это хозяин»; «Ура господину Рене!», как на корабле в мгновение ока подняли флаги, и, не испрашивая разрешения у коменданта порта, «Скороход» грянул восемью пушечными выстрелами. После чего матросы, вскочив на ванты, сняли свои шляпы и закричали: «Да здравствует господин Рене!» А Франсуа, стоя на последней ступеньке лестницы с раскрытыми объятиями, ждал своего капитана и был готов, чтобы обнять его, уже броситься в море.

Можно представить, какими возгласами был встречен Рене, взойдя на борт своего корабля. Он рассчитался с гребцами, оправдав все их самые тайные надежды, а в это время семеро беглых матросов уже рассказывали всей команде, как бежали из тюрьмы, как Рене уступил им свой запас воды на шлюпе и как он поддерживал мужество у всех, и, наконец, о том, что он решил оставить их всех у себя на службе, пока им не подвернется что-либо более удачное.

И так, словно приближенность к Рене давала право на участие в общей пирушке, некоторые из матросов подошли к нему и попросили разрешения поделиться пайками с гребцами, доставившими Рене и его товарищей.

— Парни, — ответил Рене, — они разделят не ваши пайки, а мой обед. День моего возвращения для меня — праздник, и, сегодня, когда я избавлен от английской тюрьмы, каждый матрос на моем корабле — это офицер.

И разделив среди своих товарищей по плену новые припасы с корабля, он призвал своею повара и отправил его сочинять меню обеда.

В этот день все, чем богат Сен-Мало, шло в котел команде «Нью-Йоркского скорохода» и его капитану.

XCVII

СОВЕТЫ ОТ ФУШЕ

Рене возвратился во Францию 11 января 1806 года, в день вторжения в Неаполитанское королевство и вступления Массена в Сполето.

В то время как несчастный Вильнев проиграл Трафальгарское сражение, император перешел Рейн и начал поход захватом Донаувертского моста и форсированием Дуная.

Когда он подошел к Ульму и разрабатывал диспозицию по его взятию, маршал Сульт вступил в Мемминген, а маршал Ней выиграл сражение у Эльхингена, заработав свой первый герцогский титул.

Ульм был сдан. Мак и тридцатитысячный гарнизон прошли перед императором и бросили к его ногам все свое вооружение.

Затем он вступил в Аугсбург, пустив в голове колонны победителей императорскую гвардию и восемьдесят лучших гренадеров, каждый из которых нес по знамени, захваченному у неприятеля. Наконец, Наполеон вступил в Вену, выиграл сражение у Аустерлица, заключил перемирие с австрийским императором и позволил русским отступить в такой спешке, что Жюно, которому было поручено доставить императору Александру предложение о заключении мира, так и не смог их догнать.

С 12 по 29 сентября Наполеон оставался в крепости Шенбрунн, где своим декретом объявил низложенной неаполитанскую династию.

1 января 1806 года он отменил республиканский календарь. Пытался ли он этим стереть из общественной памяти некоторые даты? Если так, то в этом он не преуспел. Даты не только не были забыты, но даже не приняли вида григорианских чисел в старом календаре. Все только и говорили о двух датах, Оффенбурге^[88] и 18-м брюмера.

Все эти новости достигли Франции и стали источником такого воодушевления, что в нем затерялась трафальгарская трагедия. Наполеон распорядился, чтобы последнюю воспринимали не как военное поражение, а скорее как результат разгула морской стихии.

---

88 Имеется в виду похищение герцога Энгиенского (март 1804 г.). (Оффенбург — рядом с Эттингеймом.) — Прим. ред.