Девственница

— Все еще волнуешься за Джуру? Руан не повернул головы, продолжая разглядывать раскинувшийся внизу город.

— Они же поклялись, что оставили наших женщин на том самом месте, — Дайри говорил, словно человек, повторяющий прописную истину в сотый раз. — Ултены не любят крови. Они могут украсть что угодно, включая и короля Ланконии, но они не убийцы. Ну почему ты сомневаешься? Им же не требуются женщины, как ты можешь сам легко заметить. — Дайри улыбнулся. — Они хотят только мужчин. Мы дадим им то, что они желают, и продолжим свой путь. Впрочем, стоит взять несколько женщин с собой. Руан бросил на Дайри холодный взгляд.

— Они тебя соблазнили.

— А я и не протестовал. Руан снова отвернулся к окну.

— Я не доверяю этому Мареку, — сказал он, имея в виду человека, провозгласившего себя повелителем ултенов. — И мне не нравится быть пленником, даже сидя в золотой клетке.

— Ты собирался объединить народы. А самый лучший способ…

— Это спать с их женщинами, — хмуро закончил Руан. — Я всегда считал себя чем-то лучшим, чем просто быком-производителем.

Дайри, пожав плечами, вернулся к своей собеседнице.

Руан остался на месте, проклиная свою беспомощность. Как он мог сражаться с женщинами, особенно такими хорошенькими? Шесть дней назад он очнулся в обитом шелком фургоне. Выбив несколькими ударами дверь, он был встречен шестью маленькими прелестными девушками, умолявшими не сердиться на них. Гнев Руана немного поутих, когда он заметил, что остальным мужчинам не причинен вред, но снова разгорелся, потому что ни Джуры ни Сайлин или Бриты в фургонах не оказалось. Ултенки уверили его, что оставили женщин в лагере.

Потребовался день, чтобы вернуться в лагерь, но он оказался пустым, словно ирлианки и Брита покинули его несколько дней назад. Руан забеспокоился и решил отправиться вслед за Джурой.

И тут ултенки заплакали. Они обещали Руану все, что угодно, если он вернется с ними. Они сказали, что знают о его мечте объединить Ланконию, но он наверняка забыл об ултенах. О них все забывают, их все ненавидят. Ултенки даже пообещали послать гонца к ирлианцам, если Руан поедет с ними.

Руан разрывался на части. Как король Ланконии он действительно хотел посетить этот таинственный народ, но как мужчина он не мог не тосковать о Джуре. В течение их долгого путешествия Дайри рассказал ему, что Джура последовала за ним в тот день, когда он хоронил Кеона, и наверняка видела, как он плачет.

Руан знал, что ланконцы не плачут. Его собственное чувство потери обернулось ненавистью, которую он направил на Джуру.

Руан склонялся к тому, чтобы сначала найти жену, но тут Джералт закричал, что им надо следовать за ултенами. Замечание Руана, что весь разум Джералта лежит ниже пояса, чуть было не вызвало драку. Вмешался Дайри, и его спокойные слова помогли победить Руану-королю. Дайри сказал, что они находятся близко к земле Яна, куда, наверняка, и направились Джура с Сайлин и Бритой. Да и кроме того, Руану может никогда больше не представится возможность побывать в этом уединенном уголке Ланконии.

Так, несмотря на свои сомнения, Руан принял решение ехать с ултенками.

В течение нескольких последних дней, он, единственный кто знал язык ултенов, разговаривал с женщинами. Руану не нравились слишком свободные нравы, царящие здесь, и если бы он был в Англии, то запретил бы своим рыцарям общаться с подобными женщинами, но фаренцы, Джералт и даже Дайри с удовольствием выбирали себе все новых и новых подруг на ночь.

Пока остальные развлекались, Руану удалось выяснить кое-что из истории этого народа.

Пятнадцать лет назад разразилась эпидемия странной болезни. Женщины выздоравливали быстро, но мужчины умирали один за другим, так что в живых осталась лишь четверть мужского населения. Да и то от них теперь рождались только девочки.

— Почему вы не обратились к другим племенам, приглашая к себе мужчин? — недоумевал Руан.

— Король Марек запретил, — последовал простодушный ответ.

По прибытии в город худшие опасения Руана подтвердились, когда он встретился с Мареком — жирным, сальным, беззубым мужчиной, окруженным целым гаремом красивых девушек. Руан проклял себя за глупость. Возможно, женщины и сами верили своим словам о том, что они отпустят чужестранцев, как только забеременеют от них, но Руан понимал, что Марек не собирается делиться своей властью ни с кем. И их, скорее всего, ждет смерть.

Если бы только здесь была Джура, в который раз повторял себе Руан. Ее скептицизм и цинизм заставили бы его подумать дважды, прежде чем последовать за ултенками. Сейчас сопровождавшие его мужчины могут думать лишь о ночных удовольствиях, но что их ждет впереди? Мареку едва ли понравится, если они расскажут ирлианцам, что ултены — это женщины, живущие в городе, полном сокровищ. Марек старался представить ултенов бедняками, заставляя тех одевать грязные тряпки, как только они пересекали границу своих земель.