Воспоминание

Талис развернулся так быстро, что она, чтобы не упасть, вынуждена была вцепиться в его шею со всей силой. Киппу чудом удалось ухватиться за ее талию. Она уже на самом деле дрожала от холода. На Калли ведь ничего не было, кроме тоненького платья и плаща, служившего чисто для декоративных целей. В ином случае она ни за что бы не вышла из дома, так плохо одевшись, но это все для великой цели, твердила она себе, дрожа.

Через несколько минут они были в маленьком укрытии, которое было вкопано в склон холма.

Оказавшись там, Талис аккуратно уложил Калли на лежанку, на которой была насыпана гора свежей сухой соломы, и Кипп, наконец отцепившись от хозяйки, с блаженным видом зарылся в солому. Талис принялся оглядываться вокруг с большим интересом. Даже когда Калли громко застонала, он едва обратил на это внимание. Но вместо этого внимательно рассматривал обстановку убежища.

– Что с тобой случилось? – возмутилась она, с каждой минутой испытывая все возрастающее разочарование. Да почему же это он не обращает внимания на нее?

– Ты только посмотри на это место, – ответил он задумчиво. – Я тут был всего лишь несколько недель назад. Это же был просто сарай. Тут даже двери не было. А теперь и дверь, и новая чистая солома на лежанке…

Вдруг позади него дверь захлопнулась и щелкнула. Он резко замолчал, развернулся и кинулся к выходу. Дверь была заперта снаружи! Он несколько минут ее ощупывал, но не нашел замка внутри.

– Калли, – серьезно произнес он. – Происходит что-то очень странное. На этой двери совершенно новая железная обивка. Железо ничуть не ржавое.

– Ясное дело, этим укрытием кто-то пользуется.

– А почему тогда дверь была открыта, когда мы пришли? От дождя железо ржавеет. И почему сейчас тут никого нет?

– Может быть, те, кто его используют, придут завтра. А кто-то по рассеянности забыл запереть дверь.

– А для чего это место можно использовать? Для сторожки оно слишком мало, для дома тем более. И почему установили дверь в четыре дюйма толщиной на сооружение, у которого гнилая крыша? Крыша же провалится гораздо раньше, чем сломается дверь. А кроме того, вся эта земля принадлежит лорду Джону, и с тех пор, как он ее купил, он использовал ее только для охоты. Тех, кто сюда заходит без разрешения, он велит сечь кнутом.

– Ну да, – ответила Калли, показывая своим тоном, как мало ее интересует то, что он говорит. – Наверное, так и есть. Тут, наверное, какой-нибудь недруг соорудил наблюдательный пост. И, наверняка, следит за тем, что происходит.

– Нет, Калли, ты говоришь полнейшую чепуху. Как может враг прятаться в домике, который запирается снаружи, а не изнутри?! Да он бы…

– Талис! Я понятия не имею, для чего это место! Не знаю, зачем кому-то было нужно возиться и обивать железом эту дверь. И не знаю, зачем на нее повесили новый замок. Лично я…

Талис внимательно посмотрел на нее, склонив голову набок.

– Я тебе не говорил, что замок новый.

– Говорил, конечно. А если и не говорил, то мне отсюда видно.

Талис задумчиво покачал головой.

– Да нет, не похоже, чтобы это было новое. И сама дверь не выглядит новой. Похоже, доски взяли откуда-то из другого места. Калли, на самом деле это выглядит так, что как будто кто-то специально позаботился о том, чтобы дверь выглядела старой на первый взгляд. Основа двери новая, но она была обита старыми досками. Очень интересно. Совершенно не понимаю. Хотел бы я знать…

Калли смотрела на него с таким видом, как будто не знала, что ответить на его рассуждения. Потом она обхватила себя руками за плечи:

– Талис, мне холодно. – Чтобы усилить впечатление, она три раза подряд чихнула. – Ты тут стоишь и говоришь о двери, а я сейчас замерзну до смерти.

Лицо Талиса было очень серьезно.

– Да, знаю, что тебе очень холодно. И я сделаю все, чтобы отсюда выбраться. Даю клятву, что во что бы то ни стало доставлю тебя домой, Калли.

Поджав губы, она сказала:

– Отсюда нельзя выбраться. У этого сооружения с трех сторон стены сложены из камней, а с четвертой стороны – холм. Дверь в четыре дюйма толщиной и обита новым железом. Нет, отсюда тебе не выбраться!

Услышав, что она говорит, Талис повернулся к ней и с удивлением вгляделся в ее лицо, не совсем понимая, что она имеет в виду.

Калли мрачно посмотрела на него:

– Самое лучшее, по-моему – это примириться с происшедшим и провести ночь здесь. Утром кто-нибудь придет сюда и найдет нас.

Талис постоял, подумал, потом отошел еще подальше от нее – настолько далеко, насколько можно было в тесном помещении. Он думал о том, что она говорит. Он думал: Калли еще так невинна! Она все еще думает, что они дети и что они могут спать вместе с той же невинностью, с какой спят дети. Вне всякого сомнения, она воображает, что они зароются в солому, обнявшись, и заснут в мире.