2012. ТОЧКА ПЕРЕХОДА

   – Чего? – удивленно переспросил Черный.

   – Ну, чтобы ты пообещал полностью ему подчиниться. И сделать то, что он тебе скажет.

   – В чем?

   – Во всем.

   Черный задумался. Артефакт? Возможно. И даже очень. Но если он согласится на условия Седого, то окажется в полной его власти. Черный уже знал, что, когда имеешь дело с сильной магией, следует быть очень осторожным в словах и поступках. Причем главное – совершенно нельзя врать. Да и искренние заблуждения, то есть то, что ты твердо считаешь правдой, но что на самом деле таковой не является, также могут натворить много дел. Так что, насколько бы ни был крут этот Мишин сосед и как бы он ни был опасен, главным в принятии решения было не это.

   – Знаешь, на это я, пожалуй, пойти не смогу.

   – То есть отказываешься? – разочарованно протянул Михаил.

   Черный кивнул.

   – Да.

   – Ну, твое дело, – пожал плечами Мишка и развернулся, чтобы уйти. Но внезапно замер, причем как-то резко перекосившись, будто его пронзила острая боль.

   Черный недоуменно уставился на его спину. Михаил еще несколько мгновений стоял так, а затем медленно развернулся к приятелю.

   – Черный, послушай…

   Глаза у него были совершенно бешеные. Михаил протянул руку и вцепился ему в рукав.

   – Черный, я вспомнил, ох, мля…

   – Что случилось?

   – Черный, Седой, он… – Михаил тяжело задышал, а потом провел ладонью по внезапно вспотевшему лицу.

   – Да что такое? – Черный встревоженно ухватил Михаила за плечо, опасаясь, как бы тот в этаком состоянии не грохнулся на асфальт.

   – Черный, он мне все рассказал, понимаешь? Ну, про себя. А потом сказал: «Сейчас – забудь, потом вспомнишь…» И я только что вспомнил. А с утра не помнил, понимаешь? Совсем не помнил. Хотя не пил ничего. Вообще не пил! И вчера не пил. А вспомнил только сейчас!

   – Да что вспомнил-то? – машинально переспросил Черный, озираясь по сторонам. Сейчас его мысли были заняты другим. На той стороне улицы напротив сквера располагалось здание Министерства внутренних дел, так что милиции поблизости было достаточно. А Мишка вел себя явно неадекватно. Так что первое, что надо было сделать, это поскорее увести его отсюда, а уже потом разбираться, чего же он такого вспомнил. – Ладно, давай-ка к переходу.

   – Да погоди ты! – взвился Михаил, вырываясь из рук Черного. – Ты послушай лучше! Понимаешь, Седой – он не человек…

   2

   – Привет, Седой!

   – Привет, проходи. – Хозяин квартиры отодвинулся в сторону, освобождая вход.

   – Ну как, накопал чего-нибудь? – поинтересовался Михаил, стягивая с плеч куртку.

   – Не слишком, – отозвался тот, забрал куртку и повесил на вешалку в прихожей. После чего повернулся и толкнул дверь в комнату.

   Стандартные малогабаритные квартиры имеют множество недостатков, но только одно достоинство – в них все близко. Один шаг – и ты уже в комнате, еще пара шагов – и вот уже кухня.

   – Всегда хотел спросить, – начал Михаил, усаживаясь на тахту и оглядываясь по сторонам, – а зачем здесь столько зеркал?

   – Да так, есть причина, – уклончиво усмехнулся Седой. – С чем пришел?

   – Да дело одно. – Михаил солидно насупился. – Я про ту монету, ну, про которую просил тебя в компьютере покопаться, одному парню рассказал. Он ее как раз этим, как его… пантаклем и обозвал. Так вот, у него есть одна проблема. И он хочет насчет нее с тобой перетереть.

   – Тетрадка? – спокойно спросил Седой.

   Михаил вытаращил глаза.

   – А ты откуда знаешь?

   Седой не ответил, только задумчиво потер подбородок.

   – Знаешь что, скажи ему, что мы готовы ему помочь.

   – Кто «мы»?

   Седой усмехнулся.

   – Сейчас расскажу. Но прежде запомни: мы готовы ему помочь. Но взамен требуем абсолютного повиновения. Он должен нам полностью подчиниться. И делать только то, что мы ему скажем. Понятно?

   – Ну да.

   – Скажешь ему это от моего имени, – на первый взгляд несколько невпопад уточнил Седой. – Теперь насчет «мы». – Он замолчал и отвернулся. Миша еще некоторое время молча сидел на диване, ожидая продолжения, а затем нетерпеливо спросил:

   – Так что там насчет «мы»?

   Седой развернулся к нему и уставился прямо в глаза взглядом, от которого у Мишки тут же взмок лоб, а по спине побежали мурашки. А затем произнес спокойно и как-то обыденно: