Сорок пять

За этими словами последовало молчание, еще более глубокое, чем раньше. Наверно, сам ангел-губитель ожидал, пока мощно прозвучит ответ короля, прежде чем опустить свой меч туда или сюда, поразить Францию или Испанию.

Генрих Наваррский прошелся по своему кабинету.

– Итак, сударь, – сказал он наконец, – вот к чему сводится ответ, который вам поручено было мне передать?

– Так точно, сир.

– И больше ничего?

– Больше ничего.

– В таком случае, – сказал Генрих, – я отказываюсь от того, что предложил мне его величество, король Испании.

– Вы отвергаете руку инфанты! – вскричал испанец. Его ошеломило, словно болью от внезапно полученной раны.

– Честь высока, сударь, – ответил Генрих, поднимая голову, – но я не могу считать, что она выше чести получить в жены дочь Франции.

– Да, но этот первый брак приблизил вас к могиле, сир. Второй же приближает к престолу.

– Я знаю, сударь, что вы сулите мне блистательную, ни с чем не сравнимую удачу, но я не стану покупать ее ценою крови и унижения моих будущих подданных. Как, сударь, я обнажил бы меч против короля Франции, моего зятя, ради испанцев, иноземцев! Как я остановлю победное шествие французского знамени, дабы башни Кастилии и львы Леона завершили то, что ими начато! Как я допущу, чтобы брат убивал брата, приведу иноземцев в свое отечество! Сударь, выслушайте: я просил у моего соседа, короля Испании, помощи против господ де Гизов, смутьянов, стремящихся завладеть моим наследием, но не против герцога Анжуйского, моего зятя, не против короля Генриха Третьего, моего друга, не против моей жены, сестры короля, моего сюзерена. Вы говорите мне, что поможете Гизам, окажете им поддержку? Отлично. Я же брошу против них и против вас всех протестантов Германии и Франции. Король Испанский хочет вновь завладеть ускользающей от него Фландрией? Пусть он поступит так, как его отец, Карл Пятый: пусть он попросит у короля Франции свободного прохода через французские владения и явится во Фландрию требовать, чтобы ему возвратили звание первого гражданина города Гента, – я готов поручиться, что король Генрих Третий пропустит его так же честно, как это сделал в свое время король Франциск Первый.^[57] Я домогаюсь французского престола? Так, видимо, считает его католическое величество. Возможно. Но я не нуждаюсь в том, чтобы он помог мне завладеть этим престолом. Если он окажется пустым, я сам возьму его, вопреки даже всем величествам на свете. Прощайте же, сударь, прощайте! Передайте брату моему Филиппу, что я благодарю его за сделанные мне предложения. Но я бы считал себя смертельно обиженным, если бы он, делая мне эти предложения, хоть одно мгновение мог подумать, что я способен буду принять их. Прощайте, сударь!

Посол не мог прийти в себя от изумления. Он пробормотал:

– Остерегитесь, сир, доброе согласие между соседями может быть нарушено одним неосторожным словом.

– Господин посол, – продолжал Генрих, – запомните, что я вам скажу. Быть королем Наварры или вовсе не быть королем для меня одно и то же. Венец мой так невесом, что я даже не замечу, если он упадет с моей головы. Впрочем, если бы до этого дошло, – будьте покойны, – я бы постарался его удержать. Еще раз прощайте, сударь, передайте вашему повелителю, что честолюбие мое домогается большего, чем он мне посулил. Прощайте.

И Беарнец, вновь становясь не самим собою, но тем человеком, которого все в нем видели, после того как на одно мгновение позволил себе поддаться героическому пылу, Беарнец с любезной улыбкой проводил посла до порога.

Глава 18

Король Наваррский раздает милостыню

Шико охвачен был таким изумлением, что, даже когда Генрих остался один, он не подумал вылезти из книжного шкафа.

Беарнец сам поднял занавес и хлопнул его по плечу.

– Ну, как, по-твоему, я вышел из положения, мэтр Шико?

– Замечательно, сир, – ответил все еще ошеломленный Шико. – И правда, можно сказать, что для короля, не часто принимающего послов, вы умеете принимать их как следует.

– А ведь такие послы являются ко мне по вине моего брата Генриха.

– Как так, сир?

– Да! Если бы он не преследовал все время свою бедную сестру, и другим не пришло бы в голову ее преследовать. Неужели ты думаешь, что если бы испанский король не знал о нанесенном королеве Наваррской публичном оскорблении, когда начальник охраны обыскал ее носилки, неужели ты думаешь, что он предложил бы мне дать ей развод?

---

57 Франциск Первый (1494–1547) – французский король. В битве при Павии (1525) был разбит и взят в плен испанцами. После этой битвы он, согласно преданию, написал своей матери: «Все потеряно, кроме чести».