Сорок пять

– Черти полосатые! – бормотал Шико, сидя на корточках посреди комнаты и созерцая свое сокровище, – черти полосатые, у меня тут замечательный сосед, достойнейший молодой человек, он сумел сохранить мои деньги от воров и сам их не тронул. Поистине, такому поведению в наши дни просто цены нет. Черт побери, я должен принести этому благородному человеку благодарность и сегодня же вечером это сделаю.

С этими словами Шико снова закрыл дощечкой углубление в балке, положил на место плиту, подошел к окну и посмотрел на дом, стоявший напротив.

Дом казался по-прежнему серым и мрачным, ибо такой вид естественно принимает в нашем воображении любое здание, если мы знаем, какие мрак и печаль оно в себе скрывает.

«Сейчас еще не время для сна, – подумал Шико, – к тому же люди эти, я уверен, не очень-то привержены ко сну. Посмотрим».

Он вышел из своего дома и, состроив самую любезную и веселую мину, постучался в дверь дома напротив.

Ему послышался скрип деревянных ступеней лестницы, чей-то быстрый шаг, но дверь не открывалась, и он счел возможным постучать еще раз.

При этом повторном стуке дверь открылась, и в темном пролете показался какой-то человек.

– Спасибо и добрый вечер, – сказал Шико, протягивая руку. – Я только что возвратился и пришел поблагодарить вас, дорогой сосед.

– Что такое? – спросил голос, в котором слышалось разочарование и который чем-то поразил Шико.

В то же самое время человек, отворивший дверь, сделал шаг назад.

– Э, да я ошибся, – сказал Шико, – когда я уезжал, моим соседом не были вы, а однако же, прости господи, я вас знаю.

– И я тоже, – сказал молодой человек.

– Вы господин виконт Эрнотон де Карменж?

– А вы, вы – Тень?

– Совершенно верно, сейчас точно с неба сошел.

– А что вам угодно, сударь? – спросил молодой человек с некоторым раздражением.

– Простите, я вам не помешал, милостивый государь?

– Нет, но разрешите все же спросить вас, чем я могу вам служить?

– Ничем, я хотел поговорить с хозяином дома.

– Пожалуйста, говорите.

– Как так?

– Ну да. Хозяин ведь я.

– Вы? С каких это пор, скажите пожалуйста!

– Да уже три дня.

– Значит, дом продавался?

– Видимо, раз я его купил.

– А прежний владелец?

– Выехал, как вы сами видите.

– Где он?

– Не знаю.

– Послушайте, давайте договоримся, – сказал Шико.

– Охотно, – ответил Эрнотон с явной досадой, – только поскорее.

– Бывший владелец был человеком лет двадцати пяти – тридцати, хотя на вид ему можно было дать все сорок?

– Нет. Это был человек лет шестидесяти пяти или шестидесяти шести, и ему вполне можно было дать этот возраст.

– Лысый?

– Нет, наоборот, с целой копной седых волос.

– На левой половине лица у него огромный шрам, на правда ли?

– Шрама я не видел, а морщин было очень много.

– Ничего не понимаю, – сказал Шико.

– Хорошо, – продолжал Эрнотон после краткой паузы, – что вам нужно было от этого человека, любезный господин Тень?

Шико уже собирался рассказать о своем деле, но тут загадочное изумление Эрнотона напомнило ему одну пословицу, любезную сердцу людей, привыкших держать язык за зубами.

– Я хотел нанести ему небольшой визит, как это полагается между соседями, – сказал он, – вот и все.

Таким образом, Шико и не лгал, и ничего не говорил.

– Милостивый государь, – сказал Эрнотон учтиво, но вместе с тем уже несколько прикрывая свою дверь, – милостивый государь, мне очень жаль, что я не в состоянии дать вам более точных сведений.

– Благодарю вас, сударь, я разузнаю в другом месте.

– Но, – продолжал Эрнотон, все плотнее прикрывая дверь, – я все же очень рад случаю возобновить с вами знакомство.

– Ты внутренне посылаешь меня к черту, ведь правда? – пробормотал Шико, отвечая поклоном на поклон.

Однако, произнеся себе под нос эти слова, Шико, занятый своими мыслями, забыл об уходе. Просунув голову между дверью и наличником, Эрнотон сказал ему:

– Прощайте же, сударь!

– Еще одну минутку, господин де Карменж, – сказал Шико.

– Сударь, мне очень жаль, – ответил Эрнотон, – но я очень тороплюсь. В эту самую дверь кое-кто должен вскоре постучаться, и это лицо будет очень негодовать, если я приму его, не постаравшись, чтобы встреча наша обошлась без свидетелей.