Арвендейл. Император людей

Беневьер сообщил все это, торопливо кидая свои вещи в дорожную котомку.

Трой и Арил переглянулись.

— А ты обязательно должен остаться в том стойбище? — осторожно спросил Арил.

— Да, а что?

Трой задумчиво потер ладонью подбородок.

— Просто… все было бы проще, если бы ты смог подготовить нам какой-нибудь путь отхода…

— Путь отхода?… — Беневьер немного подумал, а затем криво усмехнулся: — Возможно, мне и удастся что-нибудь сделать. У меня есть один знакомый местный писец. Я думаю, что он будет совершенно изумлен, узнав, что я провел почти неделю в стенах Ахлыг-Шыга и не только остался жив, но и даже вроде как свободен. Во всяком случае ночую не в рабском загоне, а в его шатре. Так что, возможно, он мне поверит, если я скажу ему, что орки дали мне кое-какие поручения, для выполнения которых мне потребуются сопроводительные бумаги…

Арил только изумленно покачал головой:

— Да уж, я еще не встречал такого скользкого и изворотливого типа…

Но Беневьер только ухмыльнулся в ответ…

До его ухода Трой, Арил и Крестьянин забрались на крышу его каморки и распластались там за низеньким бортиком. Они слышали, как в каморку зашел орк, как он из-за чего-то рычал на Беневьера, как тот отвечал ему вроде как крайне почтительно и угодливо, но они трое ясно различали в его голосе нотки насмешки. А потом все стихло.

Когда заходящее солнце ослепило глаза часовых, стоящих на стене, Трой чуть приподнялся на локтях и выдвинул голову над бортиком. Эта часть города из окна каморки Беневьера не просматривалась, так что, пока еще было относительно светло, следовало наметить наилучший маршрут продвижения к скале. Трой некоторое время внимательно рассматривал дома, окружавшие подножие скалы, фигуры орков-часовых, промежутки между ними, а также саму скалу, потому что подойти к подножию лестницы у него явно не было никаких шансов. И надо было прикинуть, каким образом вскарабкаться по скале хотя бы до второй-третьей площадки. Он сумел все рассмотреть и даже прикинуть маршрут подъема, как вдруг его взгляд зацепился за фигуру, сидящую на земле внутри загона для доброго мяса. Она чем-то показалась ему знакомой… а в следующий момент Трой задохнулся от изумления и острой боли. Там, в загоне, сидел на земле Даргол, а рядом с ним — кутающаяся в какие-то ветхие тряпки Тамея…

Глава 7

Эти шестеро влетели в Ктых-Эмисенбург на рассвете. С дробным грохотом копыт промчавшись по каменным мостовым и перебудив этим всех добропорядочных подданных благословенной земли Глыхныг, они резко затормозили у дорожной станции. Один из них, спрыгнув с коня, враскоряку (видно, уже долго находился в седле) подбежал к двери и забарабанил в нее, оглашая окрестности воплем:

— Именем великого Хылага!

Это имя было известно любому держателю дорожной станции, как и всякому, кто занимал хоть какую-то значимую должность в вертикали власти земли Глыхныг. Так что ему открыли сразу.

— Двенадцать лошадей, живо!

— Но…

— Живо, я сказал! — рявкнул стучавший. Маячившая за его спиной фигура грозно шевельнула мечом.

Человек с мечом в земле Глыхныг? Это было что-то невероятное! Так что после беглого просмотра бумаг содержатель дорожной станции вывел из конюшни двенадцать оседланных лошадей (две из которых были его собственными, но тут уж не до жиру…), получив взамен дюжину едва державшихся на ногах запаленных животных. Спустя десять минут шестерка всадников вихрем вылетела за пределы города, некогда бывшего столицей славного и могучего королевства людей, почти два года в одиночку сопротивлявшегося ордам орков и павшего оттого, что его соседи не откликнулись на призыв его последнего короля, предпочтя тяготам и опасностям суровой, но честной войны лживый, но призрачно-безопасный мир с орками…

До загона, в котором Трой обнаружил Даргола и Тамею, они добрались через час после заката. На их счастье, Даргол и Тамея улеглись на ночлег в стороне от других пленников. Впрочем, судя по всему, они поступали так каждый вечер.

Записка была написана на клочке кожи (бумаги они не нашли) заранее, вот только Трой опасался, что Даргол не сможет разобрать надпись в призрачном свете одинокого факела… или вообще не поймет, что на коже что-то написано. Однако обошлось. Трой аккуратно угодил камешком, который был завернут в кожу с запиской, в живот лежащего на спине Даргола. Сенешаль вздрогнул, но не стал сразу хватать камень и ошалело оглядываться. Наоборот, он еще некоторое время лежал неподвижно, а затем повернулся, вроде как просто на бок, и таким же совершенно естественным небрежным движением руки ухватил камень, свалившийся с живота. Трой радостно улыбнулся. Похоже, за время плена его сенешаль не утратил ни своей мудрости, ни присутствия духа. Трой кивнул Арилу и двинулся вперед. Его ждали скала и храм, а здесь разберутся и Арил с Крестьянином…