Арвендейл. Император людей

В общем, когда на горизонте показалась кавалькада из нескольких десятков всадников в броне, местные, побросав дела, привычно повалили на улицу, отрезая приезжим всякие варианты, кроме отработанного уже годами и даже десятилетиями и пока ни разу не давшего осечки…

Трой въехал в Сартаксис во главе полусотни арвендейльцев. Всю прошедшую неделю он мотался по графству Антоис, пытаясь нащупать хоть какие-то следы Беневьера, поскольку то, что до графства он добрался, было установлено совершенно точно.

Встреча с Эриком Два Топора утешительных новостей не принесла. Он привел почти восемь десятков кораблей, и с начала весны они отогнали к побережью не менее четырех десятков разноразмерных судов из числа тех, что имели теоретическую возможность пересечь Долгое море и достигнуть земли Глыхныг, и целую тучу лодок поменьше. Двенадцать наиболее упрямых были взяты на абордаж. Но ни на одном из них Беневьера не оказалось. И это означало, что либо Беневьер пока еще находится на этом берегу Долгого моря, либо он уже ускользнул. И знать это точно было жизненно необходимо…

У таверны вновь прибывших, по традиции, встречали местные власти. Худой долговязый мужичок крайне болезненной наружности, оказавшийся местным старшиной, и, наоборот, полный круглоголовый живчик, назвавшийся секретарем при поселковой управе.

Трой спешился, принял хлеб-соль, выслушал дежурные восхищения в связи с дошедшими до них слухами о доблестном Алом герцоге и принял приглашение проследовать в таверну и отобедать чем боги послали. Местный люд облегченно вздохнул. Пока вроде как все развивалось по накатанной.

Едва накрыли на стол, Трой обратился к старшине:

— Извините, уважаемый, не отправлялось ли из вашего города за последний месяц какого-нибудь корабля?

— Корабля? — Старшина болезненно сморщился, как будто этот вопрос что-то задел в его явно нездоровых внутренностях. — Нет, не отправлялось.

— Да какой корабль, ваша светлость? — угодливо залебезил секретарь. — В Сартаксисе отродясь не было никаких кораблей, одни рыбачьи лодки. — Толстенький попытался пригорюниться, что при его физиономии было крайне сложно. — Жизнь нынче совсем тяжелая пошла. Рыбы нет, да еще эти северные лютуют… Вы не поверите, ваша светлость, северные варвары по весне как с цепи сорвались — не успеешь в море нос высунуть, как они тут как тут! В шести семьях мужиков напрочь вырезали. Не успели до берега добраться…

Трой помрачнел:

— Прямо-таки вырезали?

— Да кто ж их знает? — вновь попытался изобразить печаль толстенький. — Не вернулись и все. Только лодки к берегу прибило. А как там оно повернулось — совсем убили или, там, в рабство взяли — то нам неведомо.

Трой резко поднялся из-за стола.

— Куда же это вы? — испуганно заблеял секретарь. — Вот свежая наливочка, а уж как ароматна…

— Я хочу посетить семьи погибших от рук северных варваров, — произнес Алый герцог.

Толстенький испуганно вытаращился, а старшина зло кольнул его взглядом. Ну ведь сколько раз предупреждал — не болтай почем зря. И как теперь выкручиваться? Никаких рыбаков северные варвары, естественно, не вырезали, но из-за шнырявших у побережья драккаров сезон контрабанды все никак не мог начаться…

Дело в том, что в гавани Сартаксиса действительно не было кораблей. Поскольку все корабли, ходившие за Долгое море, были укрыты в огромной пещере, что располагалась внутри небольшого островка, находившегося в двенадцати лигах от побережья. А до того островка сартаксисяне добирались на вполне легальных рыбачьих лодках, на которых к тому же молодежь, еще не допущенная до тайного промысла, под руководством стариков, уже прекративших ходить за море, время от времени вполне законопослушно ловила рыбу. И заодно, слушая рассказы старших товарищей и обучаясь обращаться с парусами и веслами, проходила начальную школу тайного промысла. И вот нынешней весной появляться в окрестностях островка вдруг стало опасно. А уж о том чтобы покинуть его на корабле, выкрашенном в привычный для контрабандистов черный цвет, и речи быть не могло, это и вовсе требовало храбрости за гранью разумного.

— Ну, — требовательно произнес Трой, — я жду.

— Так ведь это, — нашелся толстенький, — а нету сейчас никого. Белый день на дворе — все в заботах. Кто в поле, кто в море…

Трой вздохнул и медленно опустился на место.