Китаец

Чань Бин умолк и подвинул ей бумаги. Протокол оказался написан по-английски.

— Подпишите, — сказал Чань Бин. — И можете ехать домой.

Биргитта Руслин внимательно прочитала две страницы, потом поставила подпись. Чань Бин закурил. Он словно бы уже забыл о ее присутствии.

Неожиданно в кабинет вошла Хун Ци.

— Можно ехать, — сказала она. — Все позади.

По дороге в гостиницу Биргитта молчала. Единственный свой вопрос она задала Хун перед тем, как они сели в машину:

— Наверно, на сегодня подходящего для меня рейса нет?

— Увы, придется подождать до завтра.

Портье сообщил, что ее авиабилеты перерегистрированы на завтрашний рейс «Финнэйр». Она уже хотела попрощаться с Хун, но та вызвалась зайти попозже снова, чтобы вместе поужинать. Биргитта не раздумывая согласилась. Меньше всего ей сейчас улыбалось остаться в Пекине одной.

В лифте она думала, что Карин уже на пути домой, летит незримая в высоких слоях атмосферы.

В номере она первым делом позвонила домой. Вычислять разницу во времени — непосильная проблема, и, когда Стаффан ответил, она поняла, что разбудила его.

— Где ты?

— В Пекине.

— Почему?

— Опоздала на рейс.

— Который час?

— Здесь час дня.

— Значит, ты не на пути в Копенгаген?

— Прости, я не хотела тебя будить. Прилечу завтра в то же время, но с опозданием на сутки.

— Все хорошо?

— Да, все как надо.

Разговор прервался. Биргитта попробовала перезвонить — безуспешно. В конце концов отправила эсэмэску, повторила, что прилетит с опозданием на сутки.

Отложив телефон, она поняла, что, пока сидела в полиции, в номере кто-то побывал. Поняла не вдруг, нет, ощущение возникло постепенно. Она постояла посреди комнаты, огляделась по сторонам. Сначала не могла сообразить, что привлекло ее внимание. Потом догадалась — открытая дорожная сумка. Одежда лежала не так, как была уложена накануне вечером: чтобы молния легко закрывалась. Сейчас сумка не запиралась.

Биргитта села на край кровати. Горничная перекладывать вещи в сумке не станет, думала она. Здесь был кто-то еще, копался в моих вещах. Второй раз.

Внезапно она поняла. Опознание — просто-напросто способ выманить ее из номера. После того как Чань Бин зачитал протокол, все быстро закончилось. Ему определенно сообщили, что обыск завершен.

Дело вовсе не в украденной сумочке, думала она. Полиция обыскивает мой номер по другой причине. И по той же причине Хун вдруг появилась у моего столика и завела разговор.

Дело не в сумочке, мысленно повторила она. Есть только одно объяснение. Кто-то хочет узнать, почему я показывала охранникам здания рядом с больницей фото неизвестного. Может, этот человек отнюдь не неизвестный?

Со всей силой навалился прежний страх. Она принялась искать в комнате микрофоны и камеры наблюдения, заглядывала под картины, изучала абажуры ламп, но ничего не нашла.

В условленное время они с Хун встретились в холле. Хун предложила пойти в знаменитый ресторан. Но Биргитта не хотела выходить из гостиницы.

— Я устала, — сказала она. — Господин Чань Бин — человек утомительный. Мне хочется поужинать и лечь спать. Завтра я уеду домой.

Последняя фраза намеренно прозвучала как вопрос. Хун кивнула:

— Да, завтра вы уедете домой.

Они расположились у высокого окна. На небольшой эстраде посреди просторного зала с аквариумами и фонтанами тихонько играл пианист.

— Я узнаю эту мелодию, — сказала Биргитта. — Английская песня, времен Второй мировой. «We'llmeetagain, don'tknowwhere, don'tknowwhen».^[4] Может, это про нас?

— Мне всегда хотелось побывать в северных странах. Кто знает?

Биргитта выпила красного вина. А поскольку еще не ела, почувствовала, что слегка захмелела.

— Ну вот, все позади, — сказала она. — Можно ехать домой. Сумочку мне вернули, Великую Китайскую стену я увидела. И еще убедилась, что крестьянское движение в Китае продвинулось далеко вперед. Происшедшее в этой стране — огромный человеческий подвиг. В юности я мечтала маршировать, сжимая в руке красную книжечку Мао, среди тысяч других молодых людей. Мы с вами ровесницы. О чем мечтали вы?

— Я была среди марширующих.

— По убеждению?

— Да, как и все. Вы когда-нибудь видели цирк или театр, полный детей? Все они кричат от радости. Не обязательно из-за того, что видят, а просто потому, что находятся среди тысяч других детей в цирковом шатре или в театре. Без учителей, без родителей. Они сами владеют миром. Когда таких, как ты сам, достаточно много, можно увериться в чем угодно.

---

4 Мы встретимся снова, не знаю где и не знаю когда (англ.).