Китаец

— Может, нам прервать отдых и вернуться домой?

— Нет-нет. Ничего страшного. Если хочешь помочь мне, поверь: все хорошо. Расскажи про яхту.

Разговаривали они долго. Она настояла, чтобы Стаффан подробно рассказал о плавании, о планах на вечер и на завтра. К концу разговора она его успокоила.

И сама тоже успокоилась.

На следующий день Биргитта вернулась к работе. И тогда же побеседовала по телефону с Хо.

— Я скоро приеду и много чего расскажу, — сообщила Хо.

— Обещаю внимательно слушать. Как поживает Сань?

— Взбудоражен, боится, горюет по матери. Но он сильный.

После разговора Биргитта долго сидела за кухонным столом.

Закрыла глаза.

Образ человека, распростертого на столе в гостиничном ресторане, начал медленно блекнуть и, наконец, растаял.

38

За несколько дней до Иванова дня Биргитте предстояли последние слушания — дальше отпуск. Они со Стаффаном сняли летний домик на Борнхольме и проведут там три недели, а дети по очереди станут приезжать в гости. Дело, которое она рассчитывала завершить за два дня, касалось трех женщин и одного мужчины, занимавшихся «дорожным пиратством». Две женщины были румынки, третья и мужчина — шведы. Биргитту Руслин поразила жестокость, какую выказала в особенности младшая из женщин в двух случаях, когда на ночных парковках они нападали на людей в жилых автоприцепах. Одному пожилому немцу она пробила молотком череп. Немец выжил, но, попади молоток в другое место, вполне мог бы умереть. В другой раз она ударила женщину отверткой, которая прошла в считаных миллиметрах выше сердца.

Прокурор Пальм охарактеризовал эту банду как «предпринимателей, действующих в различных пищевых нишах». Они не только «тралили» по ночам парковки между Хельсингборгом и Варбергом, но и занимались кражами, в первую очередь в магазинах готового платья и электроники. Заявлялись туда с сумками, в которых заменили подкладку металлической фольгой, чтобы сигнальные устройства на выходе не срабатывали, и, прежде чем были пойманы, успели совершить кражи почти на миллион крон. По оплошности они второй раз пришли в хальмстадский магазин одежды, где персонал их опознал. Все дали признательные показания, улики полиция зафиксировала, награбленное реквизировала. К удивлению полиции и Биргитты Руслин, они не пытались сваливать вину друг на друга.

Прохладным дождливым утром Биргитта направилась в окружной суд. Надо сказать, именно по утрам ее до сих пор мучили события, закончившиеся в лондонской гостинице.

Дважды она разговаривала с Хо по телефону. И оба раза была разочарована, потому что Хо держалась уклончиво и не рассказывала, что произошло после выстрела, но твердила, что Биргитта должна запастись терпением.

«Правда всегда проста, — говорила она. — Только на Западе вы думаете, что знание приобретается кое-как, в спешке. Нужно время. Правда не торопится».

Одну вещь она у Хо выяснила, и это напугало ее чуть ли не сильнее всего прочего. В руке мертвого Я Жу полиция обнаружила маленький шелковый мешочек с остатками тончайшего стеклянного порошка. Британские следователи не смогли понять, что это такое. Но Хо разъяснила Биргитте, что таков древний рафинированный китайский способ убийства.

Она была на волосок от гибели. Порой, но только в одиночестве, могла вдруг разрыдаться. Ведь даже Стаффану не сказала ни слова. По возвращении из Лондона носила все это в себе и скрывала так успешно, что он и не догадывался, каково у нее на душе.

Как-то раз ей в контору позвонил человек, с которым она вовсе не хотела разговаривать, — Ларс Эмануэльссон.

«Время идет, — сказал он. — Есть новости?»

Всего неделя минула с тех пор, как был убит Я Жу, и на секунду она испугалась, что Ларс Эмануэльссон каким-то образом ухитрился разузнать, что именно Биргитта Руслин должна была тогда умереть в лондонской гостинице.

«Нет, — ответила она. — Худиксвалльская полиция, похоже, не изменила своих позиций?»

«Насчет убийцы, который покончил с собой? Ничтожный, видимо, душевнобольной любитель поработать кулаками — крупнейший массовый убийца в шведской криминальной истории? Конечно, может, оно и так. Но я знаю, многие удивляются. В том числе я сам. И вы».

«Я вообще об этом не думаю. Бросила».

«По-моему, вы не вполне искренни».

«Думайте как хотите, дело ваше. Что вам нужно? Я занята».