Китаец

Однажды Браун собрал всех, кто работал на участке, который прозвали Адскими Воротами, и построил шеренгами. Прискакал Я.А., трезвый, в чистой одежде. Обычно от него разило потом и мочой, на сей раз он вымылся. Сидел на лошади, но не кричал:

— Сегодня у нас гости. Несколько джентльменов, финансирующих строительство дороги, прибудут сюда посмотреть, идет ли работа как полагается. Рассчитываю, что вы будете работать проворнее, чем раньше. Радостные возгласы и песни тоже отнюдь не возбраняются. Если к кому-нибудь обратятся, надо отвечать, что все хорошо. Хорошая работа, хорошая пища, хорошая палатка, и даже я хороший. Если кто не выполнит мои указания, ему очень не поздоровится, когда господа уедут, это я вам обещаю.

Несколько часов спустя прибыли посетители, в крытой повозке, под эскортом вооруженных мужчин в форме. Было их трое, все в черном, в высоких шляпах, все осторожно ступали по каменистой земле. Позади каждого — негр с зонтом, защищающим от солнца. Слуги-негры тоже в униформе. Сань и Го Сы как раз устанавливали заряды, когда явились посетители, отступившие подальше, меж тем как братья подожгли запальные шнуры и крикнули, чтобы корзины спускали вниз.

После взрыва один из господ в черном подошел к Саню, желая с ним поговорить. Рядом стоял китаец-переводчик. Сань увидел перед собой голубые глаза, дружелюбное лицо. Вопросы следовали один за другим, и голоса этот человек не повышал.

— Как вас зовут? Давно ли вы здесь?

— Сань. Один год.

— У вас опасная работа.

— Я делаю то, что велят.

Человек кивнул. Потом достал из кармана несколько монет, дал Саню:

— Поделитесь с вашим напарником по корзинам.

— Это мой брат Го Сы.

На миг человек словно бы огорчился:

— Брат?

— Да.

— На той же опасной работе?

— Да.

Тот задумчиво кивнул и дал Саню еще несколько монет. Потом отвернулся и пошел прочь. Сань подумал, что несколько коротких мгновений, когда человек в черном задавал ему вопросы, он был совершенно реальным. А теперь снова стал безымянным китайцем с киркой.

Когда повозка с тремя визитерами уехала, Я.А. спешился и потребовал у Саня полученные монеты.

— Золотые доллары, — сказал он. — Зачем они тебе?

Он спрятал деньги себе в карман и снова вскочил в седло.

— В гору, — сказал он, показывая на корзины. — Если б ты не сбежал, я, может, и оставил бы тебе деньги.

Сань горел ненавистью, которую едва мог сдержать. Наверно, в конце концов ему придется взорвать себя и этого ненавистного босса?

Работа в горе продолжалась. Осень шла к концу, ночи становились холоднее. И случилось то, чего Сань боялся. Го Сы захворал. Однажды утром проснулся от боли в животе. Едва успел выскочить из палатки и спустить штаны, как из него полило.

Поскольку остальные опасались, что его желудочная хворь перекинется и на них, его оставили в палатке одного. Сань приходил, поил его водой, а старый негр по имени Хосс смачивал ему лоб и убирал водянистую жижу, вытекавшую из него. Хосс так давно ходил за больными, что его словно бы ни одна хворь не брала. У него была всего одна рука, вторую он потерял в горе, когда каменная глыба едва не раздавила его. Единственной своей рукой он обмывал лоб Го Сы, дожидаясь, когда китаец умрет.

Внезапно у входа в палатку возник грозный босс. С отвращением взглянул на больного, лежащего в собственных испражнениях, и сказал:

— Ты собираешься подохнуть или нет?

Го Сы попытался сесть, но не смог.

— Мне нужна палатка, — продолжал Я.А. — Почему китайцы всегда помирают так долго?

В тот же вечер Хосс передал Саню слова босса. Они стояли возле палатки, где лежал и бредил Го Сы. В ужасе кричал, что кто-то идет по пустыне. Хосс пытался успокоить его. Он много раз сидел у смертного одра и знал, что такие видения — обычное дело у тех, кто скоро умрет. Странник приходил из пустыни за умирающим. Отец, бог, друг или жена.

Хосс сидел подле китайца, даже имени которого не знал. Да и не хотел знать. Тот, кому суждено умереть, в имени не нуждается.

Го Сы уходил. Сань ждал в полном отчаянии.

Дни делались все короче. Осень вот-вот сменится зимой.

Но случилось чудо — Го Сы выздоровел. Медленно, очень медленно, ни Сань, ни Хосс не смели поверить, однако как-то утром Го Сы поднялся на ноги. Смерть покинула его тело, не забрала его с собой.

В этот миг Сань твердо решил, что в один прекрасный день оба они вернутся в Китай. Что ни говори, их дом там, а не в пустыне.