В моей руке - гибель

— Катя, на одну минуту, — сверху спускалась соседка. — Сегодня в восемь вечера собрание жильцов, абонентную плату за домофон будут собирать. Вы придете или сейчас деньги сдадите?

Катя полезла в сумочку. Дар предвидения, если это был он, спугнула грубая реальность с ее вечными жилищно-коммунальными проблемами.

Минут пять Катя толковала с соседкой о предстоящем ремонте крыши в их доме и покраске лестничных площадок, на все это тоже требовались деньги, затем вызвала лифт. Впереди ее ждал теплый душ, жареная рыба, фруктовый салат в холодильнике и одинокая, но мягкая кроватка. Утро вечера мудренее так ей действительно казалось.

Глава 14

МУЖСКИЕ СЛЕЗЫ

Что это? Катя с трудом приоткрыла глаза. Телефон? Электронный будильник показывал чудовищную цифру: 4.17.

Такая рань! За окном черно-синяя мгла Но телефон упорно звонит. Господи ты боже мой! Она дотянулась до трубки. Уверена была: Вадька в своем «Сен-Готарде» колобродничает «Личник» — личный телохранитель — несет при особе босса круглосуточное дежурство, и, пока тот почивает в своей персональной санаторной палате, личник мается от скуки и безделья. А тут еще ностальгия по Родине, по молодой подруге жизни…

— Алло! Вадька, это просто безбожно с твоей стороны! — забормотала Катя в трубку — глаза ее слипались. — Ты что, не знаешь, который у нас час?!

В трубке молчание. Потом чей-то хриплый вздох.

— Это не Вадим. Это я, Катя.

— Кто это я, простите?!

— Дима.

Этого еще не хватало! Катя через силу приподнялась на локте: близнец держит свое обещание позвонить и делает это в четыре утра. Ну и наглость! Голос у него какой-то странный, опять пьян, наверное.

— Дима, ночь — не время для бесед, — сказала она как можно тверже, насколько позволяло полусонное состояние. — Извините, всего хорошего. Если хотите, мы поговорим за…

— Катя, пожалуйста, не вешайте трубку… Я прошу вас…

Катя, у меня умер отец.

— Что? Дима, господи… Димочка… Владимир Кириллович? Когда?

— Вечером. Его увезли в ЦКБ, — Базаров говорил с трудом, точно выталкивая из себя слова. Речь его и вправду напоминала речь пьяного. — Я из машины звоню. Я еду… Катя, я не могу быть один Я хочу вас сейчас видеть… Пожалуйста…

— Димочка, конечно, я… примите мои соболезнования…

Боже, надо же, так неожиданно. Приезжайте, я сейчас скажу вам адрес. А где Степан, Ваня, Лиза, где ваш дядя?

— Скажите адрес, пожалуйста. — Он, кажется, не слышал ее вопросов. И это «пожалуйста» звучало словно просьба робота.

Катя сбивчиво пробормотала, где живет.

— Дима, только не гоните, бога ради. Будьте осторожны за рулем.

Она повесила трубку. Выскочила из кровати как ошпаренная, ринулась в ванну. Теплый душ — утренний дождь. Метнулась на кухню, высыпала в кофеварку чуть не полпачки кофе Базарову в таком состоянии это не помешает. Нацепила первое, что попало под руку, — джинсы, футболку, свитер.

Однако в зеркало даже в такой ситуации заглянуть не забыла.

О том, правильно ли она поступает, разрешив ему приехать ночью, Катя совсем не думала. А как же прикажете поступить в такой ситуации, когда у человека такое горе? Печальный опыт у Кати имелся. В университете за ней ухаживал сокурсник. Он тоже однажды позвонил вот так ночью. Бог знает, что она ему тогда молола. Влюбленные — воск в наших руках, делай с ними что хочешь, так ей тогда казалось. Студентик слушал ее молча, потом повесил трубку. Позже выяснилось, что он звонил Кате из больницы, мать его умирала в палате, умерла в ту ночь. Он был единственный сын, ни родственников, ни близких знакомых — никого не оказалось рядом в ту минуту. Но жаловаться он не хотел. Сколько времени прошло с тех пор, а воспоминание о своей нечуткости, о своем преступном бессердечии жгло Катю. Это был, по ее мнению, один из самых гадких поступков в ее жизни. И повторять его она не желала.

Она тревожилась лишь о том, как Базаров доедет в таком угнетенном состоянии. Спустилась на лифте, пересекла темный двор, вышла на набережную. Только-только рассветало.

Фонари гасли один за другим. За рекой на том берегу выплывали из ночной мглы темные силуэты лип на аллеях Парка Горького. Его машину Катя увидела сразу — она шла на большой скорости. Благо набережная была пустынна.

Вот он остановился, резко затормозил. Катя побежала, наклонилась к стеклу: белое лицо близнеца за ним, точно гипсовая маска. Базаров облокотился на руль, сгорбился.