Неестественный свет

Пигаль смотрела на нее с недоверием и изумлением, поэтому графиня решила продолжить свою тираду.

— Сегодня молодежь желает бродить по укромным сельским тропинкам, а не в элегантных парках с прекрасно ухоженными цветниками, по бескрайним полям, кишащим насекомыми и коровами, не слушая никакой музыки, кроме пения глупых пичужек. Сегодня благородным считается болтать с мужланами в деревенской таверне, а не вести приятные беседы в лондонском салоне. Ты можешь не верить этому, дорогая, но сегодня богатые люди хотят жить в деревне!

Пигаль издала низкий гортаный звук.

— Так как же мы тогда ее найдем?

— Боюсь, тебе придется постараться. — Графиня потерла руки, готовясь целый день повторять: «Я же тебе говорила». — А мальчик не сообщил никаких подробностей?

— Подгобностей?

— Это усадьба или коттедж? Есть там сад, ворота, дорожка, стадо свиней?

— Ничего. — Пигаль забилась в угол. — Мы ищем вслепую.

— Ты обещала мне день развлечений, Пигаль! — Вздохнув, графиня забилась в противоположный угол. — А не поиски в захолустье — пойди туда не знаю куда…

Пигаль села прямо и выглянула в окно, пытаясь казаться бодрой и не подавать вида, что обескуражена своим промахом. Карета ехала мимо большой придорожной таверны.

— О, посмотри, Эшби! — весело воскликнула она. — «Конец света»!

Прищурившись, графиня фыркнула.

— Это не я, а ты сказала, дорогая.

Пахло в лабораториуме ужасно. Печка потухла, но в подвале все еще было тепло.

Тело Бетти уже начало разлагаться. Упокой, Господи, ее бедную душу.

Но Элпью знала, что должна была прийти сюда и проверить свою последнюю догадку. Стараясь не думать о трупе в углу, Элпью забралась на стойку и пробежала взглядом по полкам. Снабженные аккуратными наклейками бутылки и банки — запылившиеся от редкого использования и сверкавшие, как новенькие, — стояли на полках слишком глубоко. Их здесь были сотни. Засучив рукава, сыщица приступила к инспекции: амбра, древесные опилки, древесный уголь, железные опилки. Где-то же должна быть киноварь. Тимьян, богородская трава, горечавка, шишки хмеля, вербена, шалфей, мышей, чемерица, асафетида. Элпью сдвинула несколько бутылок, чтобы проверить второй ряд на верхней полке: бура, гуммиарабик, скипидар, стружка слоновой кости, змеиная кожа, ртуть, голубиная кровь, молотые яички лисы.

Элпью сглотнула. Зачем кому-то может понадобиться порошок из лисьих яичек? Известь — негашеная, известь — гашеная, купорос, серебряная окись свинца, глауберова соль, роговица, магнитный железняк.

Снаружи, на улице, загрохотали, направляясь к подвалу, шаги. А вдруг это возвращается убийца? Элпью затаила дыхание и огляделась в поисках укрытия. Но обладатель тяжелой ритмичной поступи проследовал мимо двери.

Элпью вернулась к своему занятию. Графит, реальгар, пирит, сушеные улитки, порошок рожкового дерева…

От поднятой пыли защекотало в носу. Элпью от души чихнула, раздув пыль с полок во все стороны. Наклонилась, чтобы достать платок, и на глаза ей попалась большая банка с красноватым порошком. На грязной наклейке значилось: «Киноварь — порошок».

Спрыгнув на пол, Элпью поставила банку на стойку. Вытащив пробку, заглянула внутрь. Красновато-коричневый комковатый порошок заполнял банку до краев. Сыщица высыпала содержимое на стол. Разгребла порошок и нашла то, что искала. Листок бумаги с оборванным с одной стороны краем. Он был того же размера, что и книга записей, и явно был вырван оттуда. На листке небрежным почерком Бо был проставлен длинный ряд символов. И больше ничего. Это был ключ, но что он означал?

Всего лишь одна формула:

— За Кенсингтонским двогцом мы свегнули на догогу поменьше, пгоехали по двум мостам — дегевянному и каменному — и миновали дегевню под названием Пастуший куст.

— Пастуший куст? — заверещала графиня. — Прошу тебя, Пигаль, не продолжай. Это место не станет лучше, если я узнаю его название. До каких глубин сельской жизни мы падем? — Внезапно она схватила подругу за локоть. — Пожалуйста, прошу тебя, пообещай, что мы не станем останавливаться и разговаривать с пастухами. Умоляю тебя!

— Не будем, если тебе этто не по душе, — пожала плечами Пигаль. — Тогда, если мы заблудимся, пгидется ехать до Тегнам-Ггин.

— Тернам-Грин! Я бы тебе ответила, да воздержусь.^[50]

---

50

[50] В XVII в. на дорогах этого пригорода Лондона бесчинствовали грабители.