Душа-потемки

– Это в лесу… я не знаю, что это за место… это в лесу, но недалеко, совсем недалеко от дороги… там пруды, и туда приходят… дети приходят, девушки – студентки… Там есть танцплощадка…

– Так это не лес, а парк?

– Там никого нет… только листья шуршат под ногами… Камень в воздухе, осторожно!! – Феликс взвизгнул. – Еще один, обломок кирпича… там кровь… И еще один камень… Я ничего больше не вижу… слепота…

– Феликс, ты слышишь меня? Нам лучше закончить. – Катя не на шутку встревожилась, увидев, как лицо его из бледного становится синюшным. – Феликс!

– Камень разбил ему висок… там в воде тело… тело плавает лицом вниз… тонет, опускается на дно… Листья шуршат, кто-то бежит прочь… кто-то убегает… деревья мешают, я не вижу…

– Феликс, кто убегает? В прошлый раз ты говорил о каком-то ребенке…

– Да, так похожем на вас.

– На меня?!

– Милая моя, хорошая, открой мне дверь… ручку поверни там, внизу… там, внизу, ручку поверни вправо… Да открой же ты дверь! Открой мне эту чертову дверь, я подыхаю тут!!

Феликс разжал пальцы. Его голос… нет, совсем не его голос звучал сейчас… Катя почувствовала, как сердце ее… Это как волна – накрыла вас с головой и наполнила ваши легкие илом и пеной.

Сквозь шум этой призрачной волны, разом перекрывшей шум города, до нее донесся слабый, прерывистый голос Феликса:

– Похожем на вас… только старше.

Глава 44

ТО, ЧЕГО НИКТО НЕ ОЖИДАЛ

Напрасно Катя решила, что в субботний выходной раскрученный маховик уголовного дела несколько замедлит свой ход.

Полковник Гущин, к вящему недовольству семейства, быстро позавтракав, уехал с дачи в восемь утра и уже ровно в девять открыл свой кабинет в управлении розыска, самым внимательным образом еще раз просмотрел оперативно-разыскные материалы по делу о мошенничестве с квартирами в Люберцах, по которому проходила обвиняемой Ксения Зайцева. Он искал, не мелькнет ли в материалах дела еще какая-нибудь знакомая фамилия из «тех списков», кроме фамилии Евы Комаровской.

Затем он сделал пару звонков судмедэкспертам, которые тоже не отдыхали в выходные, и отправился в МУР к Елистратову.

Тот тоже приехал прямо с дачи (вырваться ему оказалось легче, потому что жена его и дочки еще в начале июля уехали в Турцию, а на даче заправляла хозяйством старуха-теща) и вызвал «на сутки» весь отдел убийств в полном составе. Когда Гущин открыл дверь знакомого кабинета, там только-только кончилась оперативка.

– Какие новости? Привет. Есть чего попить холодненького? – Гущин уселся в свое любимое кресло у окна. – Давай теперь ты хвались.

– Львова мы нашли, – сказал Елистратов, – Львов Станислав… освобожден из мест заключения… возможные связи… адреса…

– И где же он обретается? В Москве?

– Угу. На Хованском кладбище.

– Вот те на! Помер, что ли? Когда?

– Не поверишь – восьмого марта этого года. Как раз в тот самый день, когда нашу балерину на тот свет отправили, только с разницей в три десятка лет.

– Вот черт, а причина смерти?

– Инсульт. Он в Южном Бутове комнату снимал у одного своего дружка по тюрьме, тот раньше освободился. Вот тут рапорт участкового. Видимо, выпивали они с дружком, и переборщил он, здоровьишко-то за такой срок тюремный ни к черту. Жена приятеля «Скорую» вызвала, только все без толку.

– Сам двоих на тот свет отправил, по нашим делам под подозрением ходил и вот… Как-то странно все это. Чего они все умирают-то? Кого ни возьмешь с этим чертовым универмагом – все уже там. Вроде и не старый еще этот Львов.

– Можно вычеркивать из списка… из нашего третьего сегодняшнего списка. А по тем двум… Знаешь, Федь, я сегодня ночью практически не спал, – Елистратов был серьезен, – и знаешь, о чем думал?

– Знаю, я сам об этом постоянно думаю, – Гущин тоже был серьезен. – Оказались мы с тобой тогда в первый наш рабочий день там… Принесла же нас нелегкая туда!

– Там – это где? – раздался с порога негромкий, но очень внушительный голос.

Они оба обернулись и увидели обладателя голоса – невысокого, сухощавого, в отлично сшитом костюме и с папкой из дорогой кожи в руке.

– Полковник Ануфриев собственной персоной, – Гущин развел руками. – Здравствуйте, а мы вас только в понедельник…

– Не захотел откладывать. – Полковник Ануфриев обменялся с ними крепким рукопожатием. – И даже дело вам привез, знал, что вы тут сегодня оба допоздна работаете в тесном взаимодействии.