Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 1

— Получили отпуск?

— Бессрочный!

— Как! Вышли в отставку? — спросил Планше с изумлением.

— Да, ушел на отдых.

— А король? — вскричал Планше, воображавший, что король не может обойтись без такого человека, как д’Артаньян.

— Король поищет другого… Но мы хорошо поужинали, ты в ударе и побуждаешь меня довериться тебе… Ну, раскрой уши!

— Раскрыл.

Планше рассмеялся скорее добродушно, чем лукаво, и откупорил бутылку белого вина.

— Пощади мою голову.

— О, когда вы, сударь, потеряете голову…

— Теперь она у меня ясная, и я намерен беречь ее более чем когда-либо. Сначала поговорим о финансах… Как поживают наши деньги?

— Великолепно. Двадцать тысяч ливров, которые я получил от вас, у меня в обороте; они приносят мне девять процентов. Я вам отдаю семь процентов, стало быть, еще зарабатываю на них.

— И ты доволен?

— Вполне. Вы привезли еще денег?

— Нет, но кое-что получше… А разве тебе нужны еще деньги?

— О нет! Теперь всякий готов мне ссудить, я умею вести дела.

— Ты когда-то мечтал об этом.

— Я подкапливаю немного… Покупаю товары у моих нуждающихся собратьев, ссужаю деньгами тех, кто стеснен в средствах и не может расплатиться.

— Неужели без лихвы?

— О господин! На прошлой неделе у меня было целых два свидания на бульваре из-за слова, которое вы только что произнесли.

— Черт подери! Неплохо! — промолвил д’Артаньян.

— Меньше тринадцати процентов не соглашаюсь, — отозвался Планше, — таков мой обычай.

— Бери двенадцать, — возразил д’Артаньян, — а остальные называй премией и комиссионными.

— Вы правы, господин. А какое же у вас дело?

— Ах, Планше, рассказывать о нем долго и трудно.

— Все-таки расскажите.

Д’Артаньян подергал ус, как человек, не решающийся довериться собеседнику.

— Что такое? Торговое предприятие? — спросил Планше.

— Да.

— Выгодное?

— Да, четыреста процентов.

Планше так ударил кулаком по столу, что бутылки задрожали, точно от испуга.

— Неужели?

— Думаю, что можно получить и больше, — хладнокровно молвил д’Артаньян. — Но лучше обещать меньше…

— Черт возьми! — сказал Планше, придвигая стул. — Но ведь это бесподобное дело!.. А много в него можно вложить денег?

— Каждый даст по двадцать тысяч ливров.

— Это весь ваш капитал. А на сколько времени?

— На один месяц.

— И мы получим…

— По пятидесяти тысяч наличными каждый.

— Это изумительно!.. И много придется сражаться за такие проценты?

— Да, конечно, придется немного подраться, — продолжал д’Артаньян с прежним спокойствием. — Но на этот раз, Планше, нас двое, и я беру все удары на себя.

— Нет, я не могу согласиться…

— Тебе, Планше, нельзя участвовать в этом деле. Тебе пришлось бы бросить лавку…

— Так дело, значит, не в Париже?

— Нет, в Англии.

— В стране спекуляций? — сказал Планше. — Я ее знаю очень хорошо… Но позвольте полюбопытствовать: какого рода дело, сударь?

— Реставрация…

— Памятников.

— Да, мы реставрируем Уайтхолл.

— Ого!.. И за месяц, вы надеетесь?

— Беру все на себя.

— Ну, если вы, сударь, все берете на себя, так уж конечно…

— Ты прав… мне это дело знакомо… Однако я всегда не прочь посоветоваться с тобою…

— Слишком много чести… К тому же я ровно ничего не смыслю в архитектуре.

— О, ты ошибаешься, Планше: ты превосходный архитектор, не хуже меня, для постройки такого рода.

— Благодарю вас…

— Признаться, я попытался предложить это дело своим друзьям, но их не оказалось дома. Досадно, что нет больше смелых и ловких людей.

— Ах, вот как! Значит, будет конкуренция, предприятие придется отстаивать?

— Да…

— Но мне не терпится узнать подробности.

— Изволь. Только запри двери и садись поближе.

Планше трижды повернул ключ в замке.

— И открой окно. Шум шагов и стук повозок помешают подслушивать тем, кто может услышать нас.

Планше распахнул окно, и волна уличного гама ворвалась в комнату. Стук колес, крики, звук шагов, собачий лай оглушили даже самого д’Артаньяна. Он выпил стакан белого вина и начал:

— Планше, у меня есть одна мысль.

— Ах, сударь, теперь я вас узнаю, — отвечал лавочник, дрожа от волнения.