Тугая струна

За ее спиной была стена из необработанного камня. Донна попыталась встать на ноги и только тут поняла, что ноги у нее закованы в кандалы. Она наклонилась и пальцами ощупала железные браслеты, обхватившие каждую из щиколоток. Браслеты соединялись с тяжелой цепью. Одной рукой она не могла дотянуться до конца цепи. Четыре неуверенных шага вдоль стены, и она уперлась в угол. Повернувшись на девяносто градусов, она снова двинулась вперед. Два шага – и девочка больно ударилась подбородком обо что-то твердое. Много времени не понадобилось, чтобы на ощупь и по запаху опознать в этом предмете биотуалет. Преисполнившись чувства благодарности, от которого защипало глаза, Донна опустилась на него и помочилась.

Но это напомнило ей, как страшно она хочет пить. Голод еще куда ни шло, но жажда определенно ее мучила. Она встала и прошла вдоль стены около метра, пока цепь на ногах не дернулась, не дав больше сделать ни шагу. Рука отозвалась на сотрясение резкой болью, тут же отдавшейся в шее и голове. Девочка ойкнула. Медленно и осторожно, согнувшись в три погибели, словно старуха, она вернулась назад. Дойдя до матраса, она теперь двинулась в противоположную сторону, на всякий случай придерживаясь рукой за стену.

Через несколько шагов вопрос о пище и питье прояснился: она наткнулась на железный кран, из которого брызнула ледяная струя воды; она принялась пить, опустившись на колени и подставив под струю ладонь. Делая это, она почувствовала, как что-то упало рядом. Утолив жажду, она принялась шарить вслепую, пытаясь найти то, что только что уронила. Пальцы скоро нащупали четыре коробки, большие и легкие. Она их потрясла и услышала знакомый шелест кукурузных хлопьев.

Через час, проведенный в попытках обнаружить что-нибудь, она была вынуждена признать, что на этом все. Четыре коробки хлопьев – она открыла каждую и попробовала содержимое – и столько ледяной воды, что можно было не бояться умереть от жажды. Она попыталась лить воду на растерзанную руку, но от боли чуть не потеряла сознание. Так обстояли дела. Этот мерзавец оставил ее здесь, посадив на цепь, как собаку. Оставил умирать?

Она снова села на корточки и заплакала – громко, безутешно, как мать, потерявшая ребенка.

С тех пор прошло уже несколько бесконечно долгих дней. Теперь, едва не теряя сознание от боли, она стонала и бредила, время от времени погружаясь в желанный и зыбкий сон на грани кошмара. Если бы Донна могла до конца понять, что с ней происходит, у нее бы пропало желание жить.

Машина остановилась. Шэз качнуло вперед, ударив о перегородку, отделявшую тесное пространство багажника от заднего сиденья, и удар этот в который раз отозвался резкой болью в плечах и запястьях. Она попыталась дотянуться до крышки и постучать в нее головой в отчаянной надежде привлечь чье-нибудь внимание, однако единственное, чего она этим добилась, была новая волна боли. Она старалась не разрыдаться, боясь, что слизь забьет нос, и тогда она задохнется. Дышать не давал кляп, который Вэнс засунул ей в рот поверх мешка, перед тем как протащить ее, причиняя страшную боль, по твердым половицам, затем через устланную ковром прихожую и наконец вниз по ступенькам лестницы, после чего запихнул в багажник машины. Сила и ловкость этого однорукого человека потрясла и ужаснула ее. Шэз старалась дышать как можно глубже. Но затекшие плечевые мышцы не давали ей сделать по-настоящему глубокий вдох. Только сила воли удерживала ее от того, чтобы не давиться ужасной вонью, которую распространяла ее собственная моча. Посмотрим, как у тебя получится вытравить этот запах из покрытия в багажнике, злорадно думала она. Лишенная возможности предпринять хоть что-нибудь для спасения своей жизни, она по-прежнему намеревалась использовать любой шанс, чтобы помешать Джеко Вэнсу уйти от наказания. Если полиция сюда доберется, пятна от мочи в машине скажут им многое.

Неожиданно музыка, глухо доносившаяся до нее всю дорогу, оборвалась. С той минуты, как они тронулись в путь, он все время слушал хиты шестидесятых годов. Шэз заставляла себя внимательно слушать и считала песни. Поскольку каждая продолжалась в среднем минуты три, она смогла заключить, что их путешествие продолжалось примерно три часа, и, если не считать первых двадцати минут, проходило по автостраде. Это означало, что они, вероятнее всего, двигались в северном направлении, потому что, будь это запад, они бы выбрались на магистраль гораздо быстрее. Конечно, могло быть и так, что он, желая сбить ее с толку и окончательно запутать следы, нарочно кружил по кольцевой Лондона. Шэз это казалось маловероятным. Вряд ли он считает нужным ее обманывать. В конце концов, ей все равно не жить, а значит, она ничего никому не расскажет.