Адамант Хенны

Старый тан лишь обмер, увидев в руках хоббита лучащуюся драгоценность.

«Чтобы вознаградить эльдрингов, я отдам им несколько харадских кладов», — вспомнил хоббит слова Великого Орлангура. Золотой Дракон опустился в некотором отдалении от лагеря, чтобы не пугать своим видом воинов. Торин и Малыш увлекли Фарнака в сторону, а хоббит помчался разыскивать Эовин.

Завернутый в плащ, Адамант жег ему руки даже сквозь ткань, сквозь латные рукавицы.

Он нашел Эовин стоящей на самом краю лагеря. Стиснув кулачки, девушка неотрывно смотрела туда, где над лесом только что опало огненное зарево.

Фолко негромко окликнул ее. Эовин повернулась так резко, что золотистые волосы взметнулись, окутывая ее; с губ девушки сорвался тот вечный возглас, каким встречают жены и невесты вернувшихся с поля брани бойцов:

— Вернулся!..

Наверное, она тут же бы и кинулась на шею Фолко — если бы не Адамант.

— Удалось… — пролепетала Эовин, не сводя взора с Камня. — А куда же теперь, мастер Холбутла? К Ородруину?

— Нет, Эовин. — Фолко чувствовал, как у него перехватывает горло. Что он делает, куда, зачем уходит? — Дальше. Гораздо дальше.

— Куда же?

— За Море. В Валинор! И… и еще дальше.

Она молчала. По ввалившимся от тягот походной жизни щекам беззвучно катились слезы. Эовин поняла все сразу.

— Я с тобой. Я от тебя теперь никуда. Ты слышишь?! — На сей раз она забыла назвать хоббита мастером Холбутлой.

Они похоронили павших. Тела Вингетора и Рагнура исчезли в пламени доброго погребального костра; эльдринги верили, что души отправляются к Морскому Отцу, если не слишком огорчали его при жизни.

Фолко не плакал. Глаза его оставались сухи. Ему не первый раз приходилось хоронить друзей и соратников. Вот и в теперешней войне.

Хьярриди… Рагнур, спасавший их в странствиях по Хараду… Вингетор, одним из первых разглядевший опасность, что катилась с Юга. А сколько друзей пало до этого… Теофраст, Атлис, Рогволд… Теперь к ним добавился еще и Наугрим…

Потери, потери, потери… Сколько их еще потребуется, пока ядовитый пламень Адаманта не перестанет выжигать многострадальную землю?

Глава 3. МАРТ, 3, ХАРАДСКИЙ БЕРЕГ

Они стояли на палубе «Скопы». Небольшой кораблик погибшего Вингетора опустел. Эльдринги присоединились к дружине Фарнака — покидать этот мир до срока они не жаждали.

Фолко замер на корме, неотрывно глядя на покрытый зарослями берег.

«Прощай, Средиземье. В странной компании покидаю я твои берега…

Раненый Олмер, злейший враг, Оэсси-Тубала, которая, боюсь, еще не оставила мысли вспороть мне живот, Санделло, чья рука едва не отправила меня за Гремящие Моря… И — эльфы принца Форве!»

— Мы прикованы к этому миру, Фолко, — словно подслушав мысли хоббита, негромко заметил принц. — Создатель дал нам бессмертие… но обрек вечно оставаться пленниками Арды. В Залах Мандоса ждет Второй Музыки много моих товарищей… Я хотел бы заглянуть к ним, не расставшись притом с телом. — Он усмехнулся. — Говорят, там по сию пору пребывает великий Феанор…

Славно было бы потолковать с ним!

— Если мы дойдем до этих самых Залов, у нас будет хватать иных забот, эльф, — раздался холодный голос Санделло.

Форве повернулся, с невеселой улыбкой глядя на горбуна.

— Наши заботы кончатся на берегу Амана, воин.

— Почему? — удивился хоббит.

— Неужели ты думаешь, что Силы Мира позволят нам запросто разгуливать по Валинору? Не удивлюсь, если они встретят нас еще у Одинокого Острова.

Все решится задолго до Залов Мандоса, Фолко.

— И ты думаешь, мы сможем сразиться с Тулкасом?

— Нет, мой добрый хоббит, нет. Насколько я понял, всех Валар возьмет на себя Золотой Дракон… хотя это грозит ему гибелью. На нашу долю останется лишь донести Адамант до Двери Ночи… а что будет дальше, не знает даже Эру.

— Мы не скрываемся, — заметил Санделло. — Что, если враг упредит нас с ударом?

Форве пожал плечами.

— Будем надеяться, это произойдет где-то на остатках Прямого Пути… И силы Эру хватит на то, чтобы обратить Адамант в ничто.

— Что-то мне это не слишком нравится, — холодно усмехнулся горбун.

— Выбирать не приходится, — пожал плечами Форве.

Их разговор прекратился сам собой. Над лесом возникла стремительная крылатая тень, рассветный луч дробился и блистал на золотых чешуйках Великого Дракона.