Золотые дни

— Но зато продажи увеличились, — парировала Табита.

Сейчас Эдилин наблюдала за тем, как Харриет краснеет и волнуется, словно девица на выданье, и суетится, накрывая на стол. Как будто она собралась кормить короля, а не каких-то полудиких шотландцев. Насколько было известно Эдилин, Шеймас так и не научился пользоваться вилкой и по-прежнему любые блюда ел ложкой.

Эдилин отправилась на склад, куда свозили товар с ферм. Обычно работа так увлекала ее, что она не могла думать ни о чем другом, но сегодня она была какой-то рассеянной. Она постоянно вспоминала Абигайль и ее красивых маленьких дочек.

Табита что-то сказала, и Эдилин воззрилась на нее.

— У тебя что-то болит? — спросила ее Табита.

— Да. Нет, — сказала Эдилин, глядя на двух молодых работниц, которые склонились над ящиками с вишнями, они посматривали на нее и смеялись.

Вне сомнения, весь Бостон знал, что она гонялась за Ангусом с ружьем. И конечно, все догадывались, почему она в него стреляла.

Эдилин, подхватив юбки, выбежала со склада. Было бы лучше, если бы она все же убила Ангуса и теперь сидела в тюремной камере…

Какое-то время она бесцельно бродила по Бостону, заглядывая в магазины, слушая, как люди жалуются на англичан. Если американцы считают, что король Георг так плох, то им стоит перечитать учебники истории. Прежние короли были ничуть не лучше. И что эти американцы себе думают? Решили создать новую страну без короля? Вот уж, в самом деле, глупость! Иногда ей казалось, что она совершенно не понимает американцев.

К тому времени как она вернулась домой, уже стемнело, и только тут Эдилин вспомнила, что целый день ничего не ела. Она попросила, чтобы ей принесли ужин в спальню, немного поела, разделась и легла, спать.

Разбудили ее гневные крики, доносившиеся снизу.

— И что на этот раз? — пробормотала Эдилин, накидывая халат. — Будет наконец покой в моем доме?

Когда она вышла из комнаты, трое шотландцев и Харриет неслись друг за другом вниз, и никто не подумал уступить дорогу хозяйке дома.

Когда Эдилин добралась до гостиной, в дверном проеме сгрудились домочадцы, и за их спинами Эдилин ничего не могла разглядеть. Они стояли и тупо смотрели на что-то, что, по-видимому, ввергло их в оцепенение.

— Вы не позволите? — сердито сказала она, расталкивая их локтями.

Но, пробравшись вперед, она тоже остановилась и замерла, тупо глядя на пол. В комнате горели две свечи, а ее дорогие серебряные подсвечники торчали из валявшегося на полу мешка. Возле мешка лежало тело Джеймса Харкорта, и посреди его лба зияла дырка от пули.

Он смотрел в потолок мертвым незрячим взглядом.

Над ним возвышалась крупная женщина. Она стояла спиной к двери, но все видели в ее руке пистолет.

— Вот тебе за то, что украл у меня жизнь, — сказала женщина. — Ты ублюдок, Надеюсь, ты уже в аду. Жаль, что ты уже умер, а то бы я снова тебя убила.

Женщина занесла ногу и пнула мертвое тело. Внезапно ею овладел гнев, и она принялась яростно колотить труп ногами, так что замелькали каблуки.

— Я ненавижу тебя! Ты меня слышишь? Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя!

Шеймас протиснулся вперед, подошел к женщине и схватил ее за руку, но она его оттолкнула. Весь свой неизрасходованный гнев она обратила на Шеймаса и начала лупить его кулаками и пинать.

— Ну, будет, — сказал Шеймас, прижимая ее к себе.

Она была крупной, сильной, и Шеймас был единственным мужчиной, который мог ее удержать.

Эдилин едва не вскрикнула от ужаса, поскольку женщина была жутко, пугающе уродлива. Нос у нее был громадным крючком, свисавшим над заостренным подбородком.

— Пруденс, — узнала Харриет.

Эдилин это имя было незнакомо, но она догадывалась, кто мог так ненавидеть Джеймса Харкорта. Кроме того, она слышала, что жена Джеймса — далеко не красавица.

— Жена Джеймса, — пояснила Харриет.

Эдилин пришла в себя.

— Харриет! — резко окликнула она.

Харриет не отреагировала, и ей пришлось повторить оклик:

— Харриет! Послушай меня! Я хочу, чтобы ты отвела ее наверх и дала ей немного той опийной настойки, что так любит… так любил твой брат. Ты меня слушаешь?

Харриет по-прежнему не реагировала. Она тупо смотрела на распластанное на полу тело брата. Тогда Эдилин взглянула на Малькольма, глазами прося его о помощи.

— Все закончилось, — тихо сказал он и обнял Харриет. — Все закончилось. Больше он не будет тебя допекать.